«По сей день татуировки воспринимаются и трактуются обществом неоднозначно, — говорит Мария Чиприани-Крост. — Они привлекают внимание и у многих вызывают вопрос, зачем. Решение сделать татуировку очень серьезное, неважно, сколько времени уходит на его принятие — пять минут или пять лет. Рисунок останется навсегда и изменит ваш образ».
«… меня перестали считать хорошей девочкой»
Полина, 32 года
Я сделала первую татуировку в 16 лет. Я заканчивала школу, была круглой отличницей. Внешне все было хорошо. Но мне было скучно, и я увлеклась живописью. На уроках я часто рисовала драконов. Они стали моей навязчивой идеей. Как-то раз после школы я зашла в первый попавшийся салон и спросила мастера, может ли он набить дракона по моим эскизам. Он согласился. Так у меня появилась первая тату — на пояснице справа.
Осознание того, что я сделала, пришло не сразу. Через несколько дней, моясь в душе, я вдруг поняла, что татуировка стала частью меня, что она никуда не денется, она со мной навсегда. У меня была истерика, я плакала, царапала себя, хотела вернуться назад и все изменить. Потом я успокоилась и спросила себя: зачем я это сделала? Хотела ли я украсить свое тело? Конечно!
Постепенно я стала гордиться своим решением. Татуировка стала важным элементом моего образа. Это был безумный поступок, но больше я о нем не жалею. Сегодня этот дракон напоминает о моей счастливой юности.
Через несколько лет на моем теле появился второй дракон, но это уже был осмысленный поступок. Я нарисовала эскиз после путешествия по Китаю и долго выбирала мастера. Сейчас я раздумываю добавить третьего дракона, но пока не знаю точно, где хочу его сделать.
Мария Чиприани-Крост: «Трудно комментировать историю, не зная всех деталей. Определенные моменты указывают на то, что первая тату Полины была своего рода подростковым бунтом, попыткой выразить себя, заявить о праве самостоятельно принимать важные решения. Удивляет ее последующая бурная реакция на этот поступок. Кроме того, татуировка стала для девушки своего рода обрядом инициации, ознаменовав переход во взрослую жизнь».
«… чтобы превратить душевную боль в физическую»
Нина, 25 лет
Я заинтересовалась татуировками и пирсингом в 18 лет. Тогда же я сделала первую тату. Сейчас у меня их четыре, но я не собираюсь останавливаться. Самая важная и личная — вторая. Я сделала ее в память об отце, который погиб в дорожной аварии, когда мне было 20. Мы были очень близки. Его смерть стала для меня настоящей катастрофой. Мир рухнул в тот день. Он был самым справедливым, любящим и добрым человеком, которого я знала.
Я выбрала фразу, которую отец любил повторять: «Мы встретимся снова, и я обниму тебя». Я решила набить ее на левой груди. Оказалось, это одно из самых болезненных мест для татуировки. Я думаю, это символично. Сеанс длился три часа и стал для меня своего рода терапией. Превращение душевной боли в физическую принесло мне облегчение.
Мне нравится, что татуировка сделана в интимном месте. Ее не видят все подряд. Это важно. Еще меня радует, что татуировка будет стареть вместе со мной. Пройдет много лет, на моем теле появятся морщины, а я буду видеть эту надпись и вспоминать тот день, когда я потеряла самого любимого и близкого человека.
Мария Чиприани-Крост: «Для Нины татуировка — форма заговора против смерти. После ухода отца ей хотелось как-то сохранить память о нем. Татуировка стала очевидным выходом. Она помогла девушке снова обрести желание жить, подарила надежду».
«… чтобы отметить победу над болезнью»
Карина, 40 лет
Я давно хотела сделать татуировку, но страх перед болью был сильнее. Мне нужен был повод, чтобы решиться на такой шаг. Обещала сделать себе подарок на 30 лет, потом на 35, но так и не собралась. Два года назад у меня обнаружили рак. Потребовалась химиотерапия и операция, на теле остались шрамы. После лечения я чувствовала себя так, словно мое тело мне больше не принадлежало. Столько людей прикасалось к нему, проводило разные болезненные манипуляции... Мне было тяжело с этим смириться.
После выздоровления я снова вернулась к мысли о тату, перебирала разные символы. Сначала хотела набить бабочку — символ легкости и хрупкости жизни. Но все же остановилась на цветке, который олицетворяет женственность. Эскиз нарисовала моя подруга-художница. Она интегрировала в изображение инициалы сестер и мужа. Они поддерживали меня во время болезни. Позже я планирую добавить инициалы детей.
Я сделала татуировку на правой лопатке. В летней одежде ее будет хорошо видно. Я не собираюсь ее скрывать. Я горжусь тем, что прошла через все трудности.
Мария Чиприани-Крост: «После болезни Карина перестала чувствовать себя хозяйкой собственного тела. И татуировка стала способом вернуть его обратно. Тату для нее стало символом возрождения, а рисунок — напоминанием о том, какой хрупкой может быть наша жизнь, и о близких людях, готовых прийти на помощь».
«…чтобы навсегда запомнить самый счастливый день»
Филипп, 45 лет
Я никогда не планировал делать татуировку и скептически относился к людям, у которых они есть. Если бы пару лет кто-то сказал мне, что у меня будет тату, я бы рассмеялся этому человеку в лицо.
Татуировка с именем Александра и датой появилась на следующий день после рождения дочери. Мы с женой знакомы с 18 лет, сыграли свадьбу, когда нам было по 20, и с тех пор безуспешно пытались завести ребенка. Сотни обследований, годы ожиданий, одна неудачная беременность... Через все это мы прошли вместе.
Я уже думал, что никогда не испытаю радости отцовства. И когда жена сообщила, что снова беременна, я почувствовал тревогу и страх. Все девять месяцев я жил с ощущением, что все может в любой момент закончиться плохо. Я не смел надеяться на счастливый исход, боялся даже загадывать.
В этот раз мы почти не готовились к рождению ребенка. Не покупали вещей, не обставляли детскую комнату. И когда мне позвонили из роддома с хорошими новостями, на меня свалилась куча приятных хлопот. Я целый день носился по магазинам, отвечал на звонки с поздравлениями и несколько раз плакал.
В конце дня, абсолютно измотанный физически и психологически, я зашел в случайный тату-салон и попросил мастера выбить имя Александра. «Это твоя девушка?» — спросил он. Я ответил, что дочь, и попросил добавить дату ее рождения, чтобы не вызывать у людей лишних вопросов.
Мария Чиприани-Крост: «Решение Филиппа было спонтанным, но, думаю, он никогда о нем не пожалеет. Люди часто отмечают татуировками важные дни жизни. Знак на теле становится своего рода зарубкой на жизненном пути».
«… чтобы обозначить свой особый статус»
Алекс, 37 лет
У меня 15 татуировок. Я делал их в разных странах. Некоторые — у именитых мастеров, к которым записывался за несколько месяцев. Все мои тату осмысленные и продуманные. Есть довольно личные, о значении которых я никому не рассказываю.
Самая важная — маленький плюс на внутренней стороне левой руки. Она символизирует мой положительный ВИЧ-статус. Когда я получил результаты анализа, на бланке стоял точно такой же крест, нарисованный красной ручкой. Я всем говорю, что означает эта татуировка. Люди реагируют по-разному. Мне интересно наблюдать за их поведением. Сейчас все больше людей ведет себя вполне адекватно. И это не может не радовать.
Я не делаю тайны из своей болезни. Я принимаю препараты и могу вести полноценную жизнь. Занимаюсь творчеством, много путешествую, общаюсь с разными людьми. Мне кажется честным рассказывать им о себе и при необходимости проводить небольшой ликбез на тему ВИЧ. Считайте это моей миссией.
Мария Чиприани-Крост: «Болезнь сделала Алекса особенным. Но вместо того чтобы скрываться и бояться, что окружающие откуда-то узнают о его статусе, он выбрал другую тактику. И татуировка помогает ему завести разговор о болезни».
