Обычное утро. Семья собирается за столом на завтрак. Все общаются друг с другом точно так же, как вчера вечером, ведь за ночь ничего не произошло. Но разве каждый из нас не совершил за это время удивительное путешествие? Мозг сочинил для нас причудливую историю, и мы пережили ее как самую что ни на есть реальную. Но мы просыпаемся — и продолжаем жить, как будто ничего этого не было.
Бывает, сон не запоминается. Иногда в памяти остаются какие-то эпизоды или только эмоции: страх, волнение, радость. В редких случаях мы можем рассказать кому-то о том, что испытали, или отыскать во сне сигналы и подсказки. Мы не верим, в отличие от предков, что сновидения ниспосылаются свыше, иронически относимся к сонникам, однозначно трактующим образы сна… а как еще воспринимать сновидения и что с ними делать, не знаем.
Попасть в волшебную страну
Зачем мозг каждую ночь проделывает эту сложную, изощренную работу — создание сновидений? Наверняка не только для того, чтобы в бодрствующем состоянии мы что-то узнали и поняли — иначе мы бы хорошо их помнили? «Сны — своего рода психический метаболизм, — говорит арт-терапевт, член Международной ассоциации терапии выразительными искусствами (IEATA) Варвара Сидорова. — В них на уровне символов заново отыгрываются или разрешаются волнения, пережитые нами днем. Благодаря этому психика сама себя стабилизирует, балансирует, исцеляет».
Но это не единственная функция сновидений. «Они открывают те стороны души, которые не так просто понять и почувствовать в бодрствующем состоянии, — считает гештальт-терапевт Денис Новиков, автор книги «Помогите понять мой сон…». — Таким способом бессознательное общается с нами. Психоаналитик скажет, что сон говорит о вытесненных желаниях. Гештальт-терапевт — что в символической форме нам предъявляются внутренние конфликты и сон дает подсказку, как их разрешать.
Другие психотерапевтические направления подчеркивают иные аспекты работы со снами
Кроме того, есть разные виды сновидений. Например, детские сценарные сны помогают понять, какие характерные ситуации будут встречаться в жизни человека и на какие ресурсы он может опираться. «Сны-визиты», в которых мы видим умерших родственников, могут давать нам связь с родом. Когда мы больны, сон может подсказать вариант лечения. А еще бывают сны-предсказания, пока не изученные наукой. Все они дают богатый материал, в котором содержится нечто ценное». Страна сновидений — целый мир, и каждый из него извлекает то, что считает нужным. Если внимательно к этому относиться.
Услышать непонятные слова
Обидно, если важное послание остается непринятым, поскольку говорит на непривычном для нас языке. Наверное, без искусного психотерапевта нечего и пытаться понять этот язык? Психологи с этим не согласны: самостоятельно работать со снами и можно, и полезно, считают они.
«Я знаю многих людей, которые, не обращаясь к психотерапевту, умеют по-своему понимать сны, извлекать из них подсказки, и это помогает им жить полноценно, — говорит Денис Новиков. — Но такой навык требует культуры обращения со снами. Начало может быть положено в семье: если мать или бабушка были внимательны к своим снам, рассказывали, как они их понимают, то и ребенок растет с ощущением, что это интересно и нужно».
Но главное все же — наши собственные усилия: чтение книг на эту тему, размышления, обсуждение с другими. Это большая и постоянная внутренняя работа
Варвара Сидорова считает полезной привычку записывать сновидения по утрам: «Так мы тренируем умение настраиваться на бессознательное, и психическая энергия начинает активней циркулировать между сознанием и бессознательным, и мы лучше узнаем язык последнего».
Большинство из нас во сне наблюдают прежде всего визуальные образы и слышат речь. «А если вдруг включаются другие модальности — резкие звуки, запахи, телесные ощущения, это сигнал, что надо разобраться с ними», — подчеркивает Денис Новиков. Важен и повторяющийся сон — послание, которое мы не хотим или не можем услышать в течение долгого времени. Если, несмотря на наши усилия, какие-то «цепляющие» сны остаются непонятными, — это повод обратиться к специалисту. К какому?
Стать более целостным
Работа со снами в гештальт-терапии основывается на идее ее создателя Фрица Перлза: сознание не интегрировано, оно раздроблено, и некоторые части мы отказываемся признавать своими. Эти отделенные части находят выражение в персонажах сновидений. «Например, тому, кто не принимает свою агрессивную сторону, могут сниться кошмары, где действуют злобные, нападающие существа, — объясняет Денис Новиков. — А образ летящей птицы, скорей всего, говорит о стремлении к более легкому, свободному движению по жизни».
Наша базовая задача, по мысли создателя гештальт-терапии, — стать более целостными
Один из путей к этому — прожить историю персонажей сна и присвоить себе их эмоции. «Фриц Перлз рассматривал принесенный клиентом сон как сценарий, на основе которого они с терапевтом вместе ставят „фильм“», — напоминает Денис Новиков.
Терапевт действует как режиссер: помогает клиенту по очереди вжиться в каждый образ и задает вопросы, чтобы раскрыть его суть. А клиент, словно актер, воплощает персонажа изнутри: двигается со свойственной тому пластикой, рассказывает о себе от первого лица в настоящем времени: «я чувствую, я хочу». Причем говорить могут не только люди и животные, но и предметы и природные явления: книга, лампа, гроза, вечер… Постепенно сновидец узнает и принимает те качества личности, которые прежде отвергал.
Сделать невидимое видимым
Арт-терапевт предложит нам сон показать — через рисунок, лепку, движение. Когда мы рассказываем кому-то свой сон, то не можем передать всех оттенков мысленного образа, и слушающий представит его по-своему. Но арт-терапия помогает сделать сон видимым. «Работая с рисунком, мы вместе с клиентом смотрим, что здесь происходит, каковы нюансы цвета и композиции, есть ли там сам сновидец, что он переживает, — объясняет Варвара Сидорова. — Мы даем ему понять и пережить эти чувства. А потом переходим к их трансформации. Я говорю: „Сейчас, в бодрствующем состоянии, вы можете стать хозяином сна, досмотреть, если он оборвался, изменить, как вам хочется“».
Можно использовать и танец. Клиенту совершенно не обязательно делать изящные движения: в арт-терапии танцем считается даже наклон головы или поднятый палец. Весь душевный опыт, в том числе и сновидческий, отображается на телесном уровне. «Мы даем телу проявиться, и в буквальном смысле, и в символическом, — продолжает Варвара Сидорова. — Достаточно представить, что вы сейчас в этом сне, и ваша поза, дыхание, раскачивание скажут о многом».
Трансформация тоже может происходить на телесном уровне. Одни движения мы можем изменить умышленно, а другие изменения происходят спонтанно
«Наше мудрое тело как будто само знает, что делать, и мы должны довериться этому процессу», — замечает Варвара Сидорова и приводит пример из своей практики.
34-летняя Алевтина предложила для работы сон: «Я сижу, смотрю на дождь за окном, мне спокойно. Дождь обволакивает меня, принимает». Во время сессии она рисует образ этой живой, принимающей воды и, проникнувшись вызванными с ней эмоциями, начинает танцевать и петь — и сама удивляется своему голосу: «Оказывается, он может так свободно звучать! Я могу так легко выражать себя!» Для нее, обычно подавленной стыдом и виной, это важная метафора: оказывается, у нее есть собственный голос! — и первый шаг к тому, чтобы быть собой, вместо того, чтобы вечно ориентироваться на мнение других.
Прожить наяву
Психодрама основана на драматической импровизации, и сон должен отвечать ее общему принципу: «Мы работаем с тем в рассказе клиента, в чем чувствуется энергия или, наоборот, энергии нет, хотя она должна бы быть: например, человек бесстрастно рассказывает о травматических событиях», — объясняет психодраматерапевт Юлия Пустынникова.
Это могут быть повторяющиеся сновидения, сны-сериалы, странные сны, которые вызывают сильные чувства. В группе сон разыгрывают как спектакль, где протагонистом (главным героем) становится сновидец. Сначала проводится фокусировка. «Мы помогаем клиенту прояснить цель работы, — рассказывает Юлия Пустынникова. — Чего бы он хотел? Исследовать сон, досмотреть, переделать? Когда он ясно будет это представлять, заключаем с ним „контракт“ на эту работу».
В первой части ставится сцена засыпания, когда клиент как будто входит в сон. Здесь у него могут спросить, о чем он думал перед сном, — это может дать ключ к предстоящему действу. Вторая часть — собственно разыгрывание сновидения, в котором члены группы исполняют заданные протагонистом роли персонажей сна.
В психодраме всегда есть «позиция зеркала», в которую можно вывести клиента, чтобы он посмотрел на происходящее со стороны
По ходу работы терапевт задает вопросы: «И что было потом? А что ты сейчас чувствуешь? А что ты хочешь сказать?» — помогая протагонисту не только снова пробежаться по сюжету, но и понять, что с ним происходит, и приблизиться к своим чувствам. И наконец, третья часть — сцена пробуждения. Терапевт говорит клиенту: «Ты просыпаешься, ты посмотрел сон, в котором ты… Какое твое первое ощущение после пробуждения? Понял ли ты, о чем был этот сон?» За этим следует обмен впечатлениями: участники группы рассказывают, что они чувствовали в своей роли или как зрители.
«Когда мы получаем возможность посмотреть на сон с разных точек зрения, из разных ролей, все оказывается не таким, как нам казалось, — говорит Юлия Пустынникова. — За счет такого стереоскопического видения мы вытаскиваем символы сна и постигаем его смысл. И тогда разрешается беспокойство, связанное со сном».
ДВА КЛАССИЧЕСКИХ ПОДХОДА
Два титана, стоявших у истоков аналитической психологии, Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг, относились к сновидениям по-разному и не соглашались друг с другом.
Отец психоанализа Зигмунд Фрейд называл сновидения «королевской дорогой к бессознательному». В них, считал он, отыгрываются вытесненные, подавленные желания. Но не в буквальной форме, а в метафорической. И если мы хотим понять смысл сновидения, то надо дешифровать образы сна, понять, как он объяснял, какое «означаемое» скрывается за «означающим». Для этой работы он предлагал метод свободных ассоциаций. Суть в том, что пациенту предлагают придумывать цепочку ассоциаций к первоначальному образу сна до тех пор, пока он не подойдет к болезненной для него теме.
Основатель же аналитической психологии Карл Густав Юнг критиковал этот метод, считая, что такая цепочка ассоциаций все равно приводит к первичным детско-родительским отношениям. Зачем тогда анализировать сны, если «ответ» заранее известен? Вместо этого Юнг предложил метод циркулярных ассоциаций, когда к одному и тому же первоначальному образу придумывается целое «облако» ассоциаций. При этом он отличал образы, порожденные жизненным контекстом сновидца, от тех, что берут начало в коллективном бессознательном. Из этих двух классических концепций выросли все последующие методики работы со снами.
Психотерапевт, арт-терапевт, член Международной ассоциации терапии выразительными искусствами (IEATA)
