«У моих сыновей 17 лет разницы в возрасте, младшему 5 месяцев. А мне 38 лет, и каждый день я невольно сравниваю свое материнство сейчас и тогда. Тогда на выписку из роддома мне привезли сарафан для беременных, и это был шок — как, я не смогу влезть в свою обычную одежду?!
Спустя два месяца я была в отчаянии. Нужно было возвращаться в университет, а у меня висел живот и растяжки покрывали его багровыми полосами. Выступили сосудистые звездочки, все ноги были синие. Я выглядела как родившая женщина. Это был приговор моей красоте, молодости и сексуальности. Я истязала свой живот медовым массажем в надежде вернуть упругость. Мне был 21 год.
Как мне жаль себя, какой я была тогда! Бедная девочка, насквозь пропитанная ядовитыми идеями о безупречных телах — гладких, худых, вечно молодых. Со всех сторон звучат жестокие двойные послания: рожай, но выгляди нерожавшей; материнство — это прекрасно, но держи нас подальше от всей этой крови, корч и подтекающего молока.
Тело матери принадлежит детям и перестает ею восприниматься как свое собственное
Мужчине можно иметь шрамы, морщины и благородные седины, а женщина должна выглядеть старшей сестрой своих детей. Это загоняет нас в ловушку, разлучает с собственным телом. Телом, которое проделало огромную работу — выносило дитя, произвело его на свет и выкормило.
Репродуктивный труд оставляет следы, и это не только растяжки, форма груди и живота. Это уставшая спина, ноющий крестец и «затроганность» — тело матери принадлежит детям и перестает ею восприниматься как свое собственное. Культура требует, чтобы этот огромный пласт переживаний и опыта скрывался, как нечто непристойное.
Я хочу другую культуру — ту, в которой родившее тело получает уважение и благодарность! В которой очевидно, чем платит женщина, чтобы дать ребенку жизнь.
В 21 год беременность оставила мне «только» изменившуюся фигуру и удар по самооценке. В 37 лет я отлично знала, какой урон моему здоровью, доходу, карьерным возможностям и самочувствию нанесет материнство, и решилась на него с открытыми глазами. Знать, чем и сколько я буду платить, — это совсем другие правила игры.
Сейчас я любуюсь телом, оно мой лучший друг и соратник. Я вкладываю много внимания и заботы в отношения с ним. Я благодарна ему за спокойную беременность, достаточно хорошие роды, беспроблемную лактацию. Больше не играю в материнский подвиг: если чувствую себя неважно, то дам себе отдых.
Мне очень странно даже думать о том, чтобы оценивать тело линейкой, предлагаемой мне глянцем. И если кто-то попробует, ему придется несладко».
