Андрей, 32-летний IT-консультант, привык, что над ним смеются, когда он пытается объяснить, почему его до дрожи пугают пуговицы. Особенно на рубашках и пиджаках.
«Я работал в корпоративной среде, где полно людей в костюмах и куда ни глянь — везде пуговицы. Для меня это примерно как быть запертым в горящем здании или тонуть, когда ты не умеешь плавать», — говорит он. Его голос срывается при одной мысли о помещениях, где пуговицы можно увидеть на каждом шагу.
Андрей страдает от кумпунофобии — боязни пуговиц. Она не так распространена, как некоторые другие фобии, но в среднем поражает одного человека из 75 тысяч. Кумпунофобы жалуются на потерю контакта с семьей и друзьями, потому что они не могут посещать свадьбы и похороны. Часто они бросают карьеру, вынужденно переходя на удаленную работу.
Фобии лечат с помощью когнитивно-поведенческой психотерапии. Этот метод предусматривает контакт с объектом страха
Фобии — это иррациональные страхи. Они бывают простыми: страх какого-то конкретного объекта, как в случае с Андреем, — и сложными, когда страх связан с определенной ситуацией или обстоятельствами. Часто те, кто страдает фобией, сталкиваются с насмешками, поэтому многие предпочитают не афишировать свое состояние и обходятся без лечения.
«Я думал, в кабинете врача надо мной просто посмеются, — признается Андреем. — Я понимал: все очень серьезно, но не знал, как объяснить, что со мной происходит, и при этом не выглядеть идиотом».
Еще одна причина, из-за которой люди не идут к врачу, — непосредственно лечение. Чаще всего фобии лечат с помощью когнитивно-поведенческой психотерапии, и этот метод предусматривает контакт с объектом страха. Фобия развивается, когда мозг привыкает реагировать на определенные неопасные ситуации (скажем, на маленького паучка) стрессовым механизмом «бей или беги». Это может вызывать панические атаки, учащенное сердцебиение, истерику или непреодолимое стремление убежать. Работа с объектом страха предполагает, что если пациент постепенно привыкнет спокойно реагировать на вид того же самого паучка — или даже держать его в руках, то программа «перезагрузится». Однако необходимость встретиться со своим кошмаром лицом к лицу, конечно, пугает.
Людей с фобиями миллионы, но причины их возникновения и способы лечения очень мало изучены. Ники Лидбеттер, исполнительный директор Anxiety UK (организации, занимающейся проблемами неврозов и тревожных состояний), сама страдала от фобий и горячо поддерживает когнитивно-поведенческую терапию, но считает, что ее нужно совершенствовать, а без дальнейших исследований это невозможно.
«Я помню времена, когда тревожные состояния рассматривались в связке с депрессией, хотя это совершенно разные болезни. Мы много работали над тем, чтобы тревожный невроз стали считать самостоятельным расстройством, причем не менее опасным для здоровья. То же самое и с фобиями, — говорит Лидбеттер. — В медиапространстве фобии воспринимаются как нечто смешное, несерьезное, и это отношение проникает в медицину. Мне кажется, именно поэтому сейчас так мало научных исследований по теме».
Маргарите 25 лет, она менеджер по маркетингу. Она боится высоты. Даже от вида длинного лестничного пролета ее начинает трясти, сердце колотится и хочется только одного — убежать. Она обратилась за профессиональной помощью, когда планировала съехаться со своим молодым человеком и никак не смогла найти квартиру на первом этаже.
Ее лечение включало в себя различные упражнения. Например, нужно было ежедневно подниматься вверх на лифте, причем каждую неделю прибавлять по этажу. Фобия не исчезла полностью, но теперь девушка может справляться со страхом.
Когнитивно-поведенческая терапия успешна во многих случаях, но некоторые эксперты высказываются о ней с осторожностью.
Гай Баглоу, директор лондонской Клиники фобий MindSpa, заявляет: «Когнитивно-поведенческая терапия корректирует мысли и убеждения. Она прекрасно работает в разных условиях, но я не думаю, что она эффективна для лечения фобий. У многих пациентов контакт с объектом фобии только укрепил реакцию, которую мы хотели обратить. Когнитивно-поведенческая терапия обращается к активному сознанию, учит человека искать разумные аргументы против страха. Но большинство людей знает, что фобия иррациональна, так что этот подход не всегда помогает».
«Грустно сознавать, что пока друзья шутили над моими странностями, я сражался с собственным мозгом»
Несмотря на опасения, Андрей все-таки рассказал врачу о своей проблеме. Его направили к консультанту. «Она была очень милой, но мне пришлось ждать целый месяц, чтобы получить получасовую консультацию по телефону. И даже после этого мне назначили только 45-минутную сессию раз в две недели. К тому моменту я уже боялся выходить из дома».
Впрочем, дома тревога тоже не покидала Андрея. Он не мог смотреть телевизор, не мог пойти в кино: вдруг на экране крупным планом покажут пуговицу? Ему нужна была срочная помощь. «Я снова переехал к родителям и потратил много денег на интенсивную терапию, но после пары сессий, где мне показывали изображения пуговиц, я запаниковал. Я неделями не мог выкинуть из головы эти картинки, постоянно испытывал ужас. Поэтому лечение продолжать не стал».
Но в последнее время состояние Андрея улучшилось. Впервые в жизни он купил себе джинсы с застежкой на пуговицах. «Мне так повезло с семьей, которая меня поддерживает. Без этой поддержки я бы, наверное, подумывал о самоубийстве, — говорит он. — Сейчас так грустно сознавать, что пока друзья шутили над моими странностями и подстраивали розыгрыши, я сражался с собственным мозгом. Это ужасно тяжело, это непрерывный стресс. Вряд ли кто-нибудь посчитал бы это смешным».
