«Дочь, мы не будем общаться»
Мои родители развелись, когда мне не было и трех. От отца у меня не осталось ничего, кроме отчества. В последний раз он приезжал, когда я пошла в первый класс.
Спустя 10 лет, на первом курсе института я пришла к нему. Не успев ничего сказать, я услышала, что не нужна и общаться со мной он не будет. Все. Сказать, что мне было больно — это не сказать ничего. Затем было много лет тишины, две попытки пообщаться с братом и сестрой, другими родственниками, живущими со мной в одном городе, и снова такой же ответ.
Я долго думала о том, чем же я заслужила такое отношение, в чем причина того, что меня отвергли. Сперва я хотела достучаться. Потом доказать, что хорошая и успешная.
Потом злилась. Ненавидела. Проклинала. Иногда плакала, потом снова злилась. Пыталась в своей голове их уговорить, все объяснить. Надеялась-надеялась-надеялась. Доказывала самой себе что-то. Время шло и ничего не менялось.
«Ты вся в отца, но мы тебя исправим»
Когда я пыталась заговорить об отце, мать только злилась. Если я делала что-то, что было для нее неудобно, она говорила, что я вся в него, и они меня исправят, сделают «нормальной», такой как они — мама и ее родители.
Я была не «их» и ни «его». Я была сама по себе. Полностью не нужная ни там, ни тут. Я привыкла разбираться сама с собой. Я стала сильной. Я научилась жить одна.
«А нужен ли тебе муж?»
Однажды первого января моя мама приехала в гости и одним вопросом вернула меня в детскую травму. Да так, что я чуть не потеряла все. В тот день на моей кухне моя мама втихаря спросила: «А нужен ли тебе муж? С мамой-то жить легче, мама всегда поможет». К чему это она? Ведь я жила отдельно от нее уже 20 лет и не видела от нее помощи.
Я была счастлива с мужем, нашей дочке должно было скоро исполниться два годика. Я возмутилась: как она смеет приезжать ко мне и надеяться на то, что я беспричинно разрушу мой брак с любимым мужчиной, оставлю ребенка без отца. Это был сценарий ее жизни, а не моей. Но эти слова матери как будто что-то надломили во мне.
Возвращение в травму
На следующий день у меня начался кашель. Страшный — я не могла спать. Мне делали разные тесты и ничего не находили. Меня кормили антибиотиками, никто не мог понять, почему я задыхаюсь и не сплю. Кашель прошел только после множества лекарств, в том числе успокоительных, и пары недель лежания в тишине.
А потом у меня опустились руки, хотя я это не сразу поняла и списывала свое плохое самочувствие на все что угодно, не видя главного. Я пустила свою работу на самотек, отменяла встречи и просто сидела дома.
В этот период моим главным занятием стало смотреть на мужа и дочку. Миллион раз убеждаться, что у моего ребенка есть отец. И дрожать от страха, что он исчезнет. Я видела в дочке себя, маленькую. Снова и снова переживала отвержение со стороны того, кто подарил мне жизнь.
К лету я уже была в полном истощении. Любые планы казались мне опасными, любое движение — колебанием существующих устоев. Я зависла в удушающей тревоге. Мои силы и ресурсы иссякли. Мне казалось, что я приближаюсь к депрессии. Хотя в реальности не происходило ничего.
Одно радовало — это способность моего мужа любить и принимать меня в разных состояниях. Так мы прожили восемь месяцев, с небольшими редкими всплесками моей активности, которая все быстрее утихала.
Поиск выхода
К концу августа я сходила с ума от чувства безысходности. И, сравнив то свое состояние с тем, каким оно было раньше, отправилась к психологу. Хватило одной встречи, чтобы понять, что в тот момент на кухне, когда ко мне обратилась мама, я «провалилась» в свое детство, в свой самый главный страх: остаться без отца.
В страхе жила и через него видела мир. Все мои силы уходили на то, чтобы удерживать семью вместе. Хотя ей ничего не угрожало, кроме одной фразы, сказанной мамой. Но кому есть дело до логики, когда речь о травме?
Принятие
Уже 40 лет я ищу способ принять ситуацию. Принять, что родители разошлись, что мама не принимала меня такой как есть, что отец отверг меня. Я даже получила диплом психолога, чтобы лучше разбираться в том, что чувствую.
Все эти годы я думала: если примирюсь с моментом, в котором они расстались, то почувствую облегчение. Но этого не произошло. Сейчас же я поняла, что смысл всех моих поисков — в моменте, где они встретились и решили жить счастливо... Хоть и из этого получилось то, что получилось.
Местом согласия с моей судьбой, с моим прошлым стал... ресторан. В нем много лет назад мои родители играли свадьбу. Я пришла посидеть в этом месте, чтобы понять, как однажды два человека достигли согласия, и появилась я.
После долгих лет я, наконец, смогла почувствовать мир внутри себя. К сожалению, я не могу показать дочку моему отцу. Но я могу показать ей то место, где вся моя семья когда-то собралась вместе, где они любили и ценили друг друга, планировали мое рождение.
И теперь я могу сказать маме и папе: спасибо за жизнь. Я уже взрослая. Дальше я сама.
Об авторе
Любовь Никифорова — предприниматель, психолог.
