Возникшее более ста лет назад феминистское движение пошатнуло многовековое устройство западного мира: помимо обязанностей у женщин появились права. Однако до светлого будущего, в котором никто не отказывает женщине в работе из-за того, что она скоро уйдет в декрет, а оплата труда соответствует мужской, по-прежнему далеко.
Казалось бы, сегодня женщины сами должны быть заинтересованы в равноправии с мужчинами, но, согласно опросам1, феминизм в нашей стране поддерживает только треть женского населения. Почему так происходит и что заставляет многих из нас дистанцироваться от своего же пола?
Не читал, но осуждаю?
Многие женщины в России не торопятся записываться в феминистки, опасаясь неодобрения окружающих. Феминизм в нашей стране нередко считается чем-то ненужным, а феминистки — агрессивными, неопрятными и несчастными.
Беспокойство потенциальных активисток отчасти оправданно: стоит назваться феминисткой, как придется доказывать, что дело не в недостатке мужского внимания или в травмах, полученных от партнера. Средства массовой информации при этом пугают будущим, за которое якобы ратует феминизм: женщин — в шахты, в словари — феминитивы («авторки» и «блогерки» пугают многих). Но такие представления имеют мало общего с реальностью.
Феминизм (не путать с матриархатом) — это движение за права женщин, против их дискриминации. Это значит, что у женщин не должно быть меньше политических, экономических и гражданских прав только потому, что они женщины.
Идеи феминизма заслуживают внимания хотя бы потому, что он дает свободу выбирать, как жить, как выглядеть и каким принципам следовать: быть домохозяйкой или стремиться ввысь по карьерной лестнице. Рожать или быть чайлдфри. Но за информационным шумом этих голосов почти не слышно. Отсюда и крайности.
Раскол в рядах
«В современном обществе на женщин легло больше, чем возможно потянуть одной: нужно быть красивой, образованной, качественно растить детей, при этом еще и работать, — замечает психоаналитик Елизавета Князева. — Психика тех, кто не выдержал такого давления, выбирает одну из ролей и начинает отчаянно ее отстаивать, как бы оправдывая свою невозможность потянуть сразу все роли. И мир женщин раскололся: кто-то выбрал быть только красивой и превратил это в крайность, кто-то погряз во всепоглощающем материнстве, кто-то решил вступить в конкуренцию с мужчинами, отрицая женскую суть».
Торжество женской солидарности при таком положении дел кажется утопией. Стоит нам (мужчинам и женщинам) увидеть нерасторопную женщину за рулем или девушку вызывающего вида, как на первый план выходит мизогиния (женоненавистничество). Неприязнь женщин к женщинам феминистки называют внутренней мизогинией.
Одно из ее проявлений — стремление одних женщин дистанцироваться от других фразами вроде «Все бабы дуры», «Я не такая», «С мужчинами интересней». Они стараются влиться в мужское сообщество и получить его одобрение, но делают только хуже, лишний раз подтверждая мнение сторонников патриархата о том, что женщина без мужчины ничего собой не представляет.
Больше, чем домозяйка
Можно ли сказать, что женщины, выступающие за «патриархальные устои» в виде приготовления борща и воспитания детей, не стремятся к саморазвитию?
«Гоняясь за счастьем, многие из нас на самом деле гонятся за снижением неопределенности будущего, — объясняет социолог Ксения Касьянова. — Саморазвитие в этом смысле — противоположность предсказуемости. Это поиск, выход за границы зоны комфорта, нарушение сложившихся и понятных способов жизнедеятельности».
По формальным признакам патриархальные устои и саморазвитие выглядят как противоположности, но утверждать это — ошибка.
Даже в рамках патриархальной модели существует большое количество способов поставить себя в состояние неопределенности. Например, родить ребенка (и стать докой в детской психологии или педиатрии). Организовать досуг семьи (и переработать тонну информации в попытке найти выставку, посещение которой устроило бы всех, от трехлетки до солидного отца семейства). Затеять ремонт, в конце концов (тут и физика, и архитектура, и антидепрессанты — направлений для получения знаний масса).
«Другими словами, расхожее «сидит на шее у мужа, никак не развивается» — это всего лишь навешивание ярлыка, зачастую не имеющего отношения к действительности», — заключает социолог.
С любовью к мужчинам
«В моей семье зарабатывала мама, всем распоряжалась бабушка, и я с детства видела примеры сильных женщин, поэтому идея равенства полов всегда была для меня естественной, — рассказывает о своем пути к феминизму 36-летняя София. — Но когда я выросла, то обнаружила, что на деле мало кто ее поддерживает.
Что обычно женщины после работы еще отрабатывают вторую смену на кухне, тогда как мужчины просто ложатся на диван. Что мужчины диктуют женщинам, куда идти и во что одеваться. Что молодым матерям говорят: «Ты сидишь дома, ты ничего не делаешь». Я была шокирована, когда узнала, что таких примеров много».
Мы наконец стали задумываться о том, почему фраза «ты как пацан» для девочки комплимент
Феминизм хочет не того, чтобы все женщины стали как мужчины, а того, чтобы признали ценность и самобытность женщины как человека.
Даже самый радикальный феминизм не подразумевает мужененавистничества. Это борьба с патриархатом — системой, где власть на всех уровнях, от семьи до политики, сосредоточена в мужских руках. Такое положение дел вредит не только женщинам, но и мужчинам, обязывая их следовать жестким стереотипам маскулинности. Мы наконец начали задумываться о том, почему фраза «ты как пацан» для девочки комплимент, а «ты как девочка» для мальчика — оскорбление.
«У меня дочка, и я хочу, чтобы она росла, зная, что быть девочкой — это круто, — продолжает София. — Что у нее море возможностей, она может быть кем угодно и ее успех в жизни не зависит от ее красоты или от умения красить губы».
Разумный компромисс
Итак, феминизм в России поддерживают больше 30% женщин. Эксперты сходятся во мнении, что феминисткам удается с помощью социальных сетей и других информационных площадок успешно продвигать свою повестку.
«А те женщины, которые не мечтают о феминизме и о борьбе за равные права с мужчинами, научились жить, не отрицая свое отличие от последних, — замечает Елизавета Князева. — Они внедрили в жизнь разумный компромисс: не берут на себя больше, чем могут, и не пытаются быть идеальными во всем. Баланс вложенных сил в различные сферы деятельности дает возможность женщине преуспевать в каждой из них. И это менее энергозатратно, чем отстаивать одну из крайностей».
Впрочем, быть популярным самому феминизму совсем не обязательно. Достаточно того, чтобы мы решали проблемы, из-за которых возникло это движение.
Сделка с дьяволом
В чем выгоды патриархата для женщин и реальны ли они? Объясняет научный сотрудник программы «Гендерные исследования» Европейского университета в Санкт-Петербурге Екатерина Бороздина.
«Есть то, что называют «патриархатными бонусами» — вы следуете социальным ожиданиям и получаете в награду комплименты, цветы, финансовую поддержку мужчины. Еще говорят о «позитивной дискриминации» женщин при патриархате — вас дискриминируют, но как бы ради вашего блага. Вы избавлены от тяжелой и опасной работы, вас не призовут в армию... Однако патриархатные выгоды — разновидность сделки с дьяволом.
Издержки для женщин здесь велики. Например, роль домохозяйки сопряжена с финансовой зависимостью от мужа и, как следствие, риском абьюзивных отношений. И среди женщин есть те, чей жизненный опыт оказался на пересечении нескольких видов неравенства, не только гендерного, но и классового, расового, этнического, возрастного или по состоянию здоровья — часто у них не хватает ресурсов (образования, финансов, социальных связей), чтобы думать о борьбе за эмансипацию».
Не тот женский день
Гендерный историк, профессор РАН Наталья Пушкарева рассказывает об особенностях эволюции самосознания наших соотечественниц.
«В Россию идеи феминизма пришли позже, чем в Англию, Францию или США, и охватили лишь узкий слой образованных обеспеченных горожанок. 90% россиянок, живших вне городов, о феминизме до начала XX века даже не слышали. А когда услышали, то сочли призывы его сторонниц — признать особость женской системы ценностей и женских социальных интересов — не слишком понятными.
Работницы российских предприятий формировали не гендерное, а скорее социальное самосознание. Куда ближе феминизма различий им оказался феминизм равенства — идея создания общества равных, где у мужчин не будет преимуществ ни в выборе профессии, ни в доступе к образованию или праву избирать и быть избранными.
1917 год принес как раз такое понимание решения женского вопроса. На протяжении долгих десятилетий советской власти все то же подавляющее большинство женщин в нашей стране полагало, что им феминизм не нужен, поскольку женский вопрос уже давно решен.
В постсоветской России никакого единства целей и взглядов у женщин в нашей стране нет, потому женское движение и не складывается. Большинство женщин не понимает, для чего им необходимо быть психологически независимыми и экономически самостоятельными, поскольку десятилетиями не было принято воспитывать самостоятельность в женщинах.
Неслучайно и 8 Марта — День международной солидарности трудящихся женщин, готовых провозглашать «No flower, give power!»*, — в нашей стране превратился в день традиционных гендерных ролей, когда мужчины дарят цветы и шепчут женщинам слова восхищения.
Женщинам, которым так долго твердили, что они должны быть сильными и работать с мужчинами наравне, ныне хочется побыть слабыми. О каком феминизме для них может идти речь?!»
* «Цветов не надо, дайте власть!» (англ.)
1 Wciom.ru, март 2019.
