Матье Рикар (Matthieu Ricard) ‒ биолог, генетик, в 1972 году отказался от научной карьеры и обосновался в Индии и Непале, где полностью посвятил себя изучению тибетского буддизма. Монах, философ, личный переводчик далай-ламы, автор нескольких книг, в том числе «Искусство медитации», «Речь в защиту альтруизма».
Psychologies: Почему вы решили написать об альтруизме?
М. Р.: Все началось с очевидной невозможности сочетать три временные перспективы: краткосрочную, среднесрочную и долгосрочную, которые соответствуют трем главным осям жизни — экономике, поиску счастья и сохранению окружающей среды. И я задался вопросом, какой подход мог бы их объединить. Единственным подходящим мне показался альтруизм.
Как только у вас появляется больше внимания к другим людям, вы перестаете играть с чужими деньгами, вы стремитесь добиться приемлемого качества жизни в обществе и заботитесь о состоянии планеты, которую вы передадите по наследству детям, чтобы оно не ухудшилось.
То есть вы предлагаете обществу новую мораль?
М. Р.: Нет, ведь альтруизм — это не только ценность из области морали, он очень полезен практически! Он гораздо больше соответствует реальной жизни, чем эгоизм. Эгоист отрезает себя от реальности, воображая, что он — автономная единица, что он способен прожить сам по себе, не заботясь о других.
Между тем с точки зрения эволюции видов ясно, что сотрудничество особей всегда приводило к более высоким уровням сложности и к большему прогрессу, чем их конкуренция. Так что есть множество практических доводов, доказывающих, что альтруизм — не роскошь, а необходимость.
И это верно еще и потому, что соответствует глубинному свойству человеческой природы, а именно потребности открыться другим людям.
Если альтруизм — такая практически полезная и естественная модель поведения, почему он не возобладал?
М. Р.: Конечно, нам еще предстоит большой путь, но почему вы говорите, что он не возобладал? Философ Ханна Арендт говорила о «банальности зла», но можно еще более обоснованно говорить о «банальности добра».
Десять человек, которые работают вместе и сотрудничают в течение дня, никого не удивляют. Но вот если кто-то один совершает кражу, все говорят только об этом. Страсть к отклонениям, в частности к преступлениям, приводит к тому, что мы перестаем обращать внимание на то, что составляет ткань нашего существования, — а именно на хорошие поступки, на проявления товарищества.
Всякий агрессивный или эгоистичный поступок шокирует нас именно потому, что он «небанален»!
Вы путешествуете по всему миру, видите бедность, насилие, дикий капитализм — что заставляет вас верить в более доброе будущее?
М. Р.: Кусачая собака причиняет больше зла, чем сотня мирных собак. Меньшинство предприятий, будучи эгоистичными, но могущественными, могут оказывать пагубное влияние. Но меня обнадеживает как раз то, что я могу «замерять интеллектуальную температуру» в таких областях, как экономика, психология и естественные науки, и могу констатировать, что повсюду растет интерес к ценностям сотрудничества.
Достаточно прислушаться к психологу Полу Экману, который посвятил свою жизнь изучению эмоций; он как-то сказал мне: «Теперь меня занимает лишь одно — как найти способ распространить идеи альтруизма и сострадания среди людей».
Или почитать известного экономиста Денниса Сноуэра, который уверен, что рядом с дорогой разума должен идти путь заботы (англ. care). Или понаблюдать, как мы вместе с медиком, профессором Джоном Каббат-Зином и нейробиологом Ричардом Дэвидсоном излагаем наше видение экономистам, генералам и советникам из ближнего круга президента США в ходе «мозгового штурма»...
Все это, помноженное на бурно развивающуюся деятельность сотен тысяч НКО или таких институтов, как Академия Хан, дает мне повод верить в то, что происходит настоящий культурный сдвиг.
Вас постоянно приглашают выступать перед политиками, но не торопятся воплощать ваши идеи. Это не отбивает у вас желание изменить общество?
М. Р.: Нужно признать, что для воплощения любой идеи требуется время. В 1960-х годах борцы за экологию (а я был одним из них) воспринимались обществом как полнейшие маргиналы. Сегодня они занимают посты во всех правительствах.
Как раньше цивилизация задавалась вопросами о рабстве или равенстве полов, так теперь ее интересует возможность реализации тех человеческих достоинств, которые в нас заложены. Это меня вдохновляет и позволяет надеяться на лучшее.
Как говорил Виктор Гюго, нет ничего сильнее идеи, время которой пришло. Время альтруизма наступает, это очевидно. Ведь в любом случае у нас нет другого выбора.
