«Тут помню — тут не помню». Как наша память отделяет зерна от плевел? Несчастный случай два года назад, первый поцелуй, последнее примирение с любимой: некоторые воспоминания остаются, но наши дни наполнены и другими событиями, поэтому мы не можем сохранить все, даже если и хотим этого.
Наше детство мы, как правило, хотим сохранить — эти бережно сложенные в «долгом ящике» где-то глубоко внутри нас воспоминания о приятном и безоблачном времени, предшествующем пубертатному хаосу. Но сделать это не так уж и просто! Проверьте себя: много ли вы вспомните обрывков и образов из далекого прошлого? Есть большие фрагменты нашей «киноленты», которые сохранились почти полностью, а есть то, что словно вырезано цензурой.
Многие сходятся в том, что первые три-четыре года нашей жизни мы вспомнить не можем. Можно подумать, что детский мозг в том возрасте просто не способен хранить все воспоминания и образы, поскольку еще не полностью развит (за исключением, возможно, людей с эйдетической памятью).
Еще Зигмунд Фрейд пытался найти причину вытеснения ранних детских событий. В том, что у детей, переживших травму, наблюдаются провалы в памяти, Фрейд, вероятно, был прав. Но у многих было не такое уж плохое детство, даже наоборот — довольно счастливое и без травм, если верить тем немногим воспоминаниям, которыми клиенты делятся с психологом. Так почему же у одних из нас гораздо меньше детских историй, чем у других?
«Забыть все»
Ответ знают нейроны. Когда мы совсем малы, наш мозг вынужден прибегать к образам, чтобы что-то вспомнить, но со временем появляется и лингвистическая составляющая воспоминаний: мы начинаем говорить. Это означает, что в нашем сознании выстраивается совершенно новая «операционная система», которая вытесняет предыдущие сохраненные файлы. Все, что мы сохранили до этих пор, еще не потеряно до конца, но выразить это словами трудно. Мы помним образами, которые выражаются в звуках, эмоциях, картинках, ощущениях в теле.
С возрастом нам становится труднее вспоминать какие-то вещи — мы скорее чувствуем их, чем можем описать словами. В одном исследовании детей в возрасте от трех до четырех лет расспросили о событиях, которые произошли с ними недавно: например, о посещении зоопарка или магазина. Когда несколько лет спустя, в восемь и девять лет, этих детей снова опрашивали об этом же событии, они едва могли его вспомнить. Таким образом, «детская амнезия» возникает не позднее семи лет.
Культурный фактор
Важный момент: степень амнезии детства варьируется в зависимости от культурных и языковых особенностей той или иной нации. Исследователи из Новой Зеландии обнаружили, что «возраст» самых первых воспоминаний у азиатов намного выше, чем у европейцев.
Канадский психолог Кэрол Петерсон также вместе со своими китайскими коллегами выяснила, что в среднем у людей на Западе чаще «теряются» первые четыре года жизни, а у китайских испытуемых — на несколько лет больше. По-видимому, от культуры действительно сильно зависит, как далеко «уходят» наши воспоминания.
Как правило, исследователи советуют родителям много рассказывать детям о прошлом и расспрашивать их об услышанном. Это позволяет сделать существенный вклад в нашу «книгу памяти», что тоже отражено в результатах исследований новозеландцев.
Возможно, как раз в этом причина того, что некоторые наши друзья помнят о своем детстве больше, чем мы. Но значит ли это, что наши родители слишком редко разговаривали с нами, раз мы так мало помним?
Как «восстановить файлы»?
Воспоминания субъективны, а потому их очень легко видоизменять и искажать (это зачастую делаем мы сами). Многие наши «воспоминания» на самом деле родились на базе рассказов, которые мы слышали, хотя сами всего этого никогда не переживали. Часто мы путаем чужие истории с нашими собственными воспоминаниями.
Но действительно ли наши потерянные воспоминания утрачены навсегда — или же они просто находятся в каком-то защищенном уголке нашего бессознательного и при желании их можно «поднять на поверхность»? На этот вопрос исследователи не могут ответить и по сей день. Даже гипноз не гарантирует нам подлинности «восстановленных файлов».
Так что не очень понятно, что делать со своими «пробелами в памяти». Бывает довольно неловко, когда все вокруг возбужденно болтают о своем детстве, а мы стоим рядом и сквозь туман пытаемся пробиться к собственным воспоминаниям. И уж совсем грустно рассматривать свои детские фотографии, словно чужие, пытаясь понять, чем же таким был занят наш мозг в то время, если совсем ничего не запомнил.
Впрочем, с нами всегда остаются образы: будь то скудные картинки в памяти, или аналоговые карточки в фотоальбомах, или цифровые — на ноутбуке. Мы можем позволить им перенести нас в прошлое и в конечном счете быть тем, чем они и должны быть, — нашими воспоминаниями.
