Слова «чувствовать чужую боль, как свою» звучат высшей похвалой тому, кто способен на подобное переживание. В нем и состоит самая суть эмпатии. Однако давайте попробуем разобраться, что следует за этим переживанием чужой боли, как своей собственной. Такую попытку предпринял американский психолог Пол Блум. И результаты оказались весьма неожиданными.
Попробуйте для начала вспомнить какой-нибудь фильм или книгу, в которых злодеи жестоко мучают главного героя или героиню. Но пострадавшая сторона все же спасается — и затем жестоко мстит своим мучителям. А теперь признайтесь, что сцены этого возмездия вы воспринимаете с искренним торжеством, почти детской радостью.
Ничего странного или удивительного тут нет. Скажем, еще в 1759 году английский экономист и философ Адам Смит отмечал в книге «Теория нравственных чувств», что мы всегда радуемся, наблюдая, как кто-либо ставший жертвой дурного обращения получает возможность поквитаться с обидчиками, и готовы всячески ему в этом помочь.
Месть под острым соусом
Проблема, однако, состоит в том, что эмпатия играет с нами злую шутку. И искренне переживая за жертву тех или иных жестоких обстоятельств, мы, сами того не замечая, тоже становимся жестокими и проявляем агрессию даже в отношении тех, кто ни в чем, вообще-то, не виноват.
Отличной иллюстрацией этой мысли служит недавнее исследование психологов Аннек Буффон и Майкла Поулина1. Внешняя сторона их эксперимента была очень проста.
Девушка-ассистентка должна была подлить в тарелку с едой участников некоторое количество огненно-острого соуса. Тем предстояло все это съесть — в рамках изучения способности переносить неприятные и болезненные вкусовые ощущения.
А вот количество соуса определялось обширной группой «арбитров», которые и были истинной целью исследования (и, разумеется, не знали, что в действительности соус вовсе не был острым).
Перед началом эксперимента все прочитали эссе ассистентки, где она объясняла, почему решила участвовать в этой работе
Половине «арбитров» раздали вполне нейтральный текст про то, что девушка не прочь подработать ассистенткой, поскольку ей сейчас очень нужны деньги. Другой же половине раздали текст, живописавший страдания несчастной девушки, которая уже несколько месяцев сидит без гроша и чувствует себя раздавленной и ничтожной как никогда прежде, а потому хватается за любую соломинку.
Результат не заставил себя ждать. Те, кто читал нейтральный текст, высказались за умеренное количество острого соуса. Те же, кому досталось жалобное эссе, единодушно проголосовали за максимальное его количество.
При этом важно понимать, что участники, которым предстояло в итоге съесть «непереносимо острое» блюдо, ничего плохого ассистентке не делали и никак не были повинны в ее финансовых трудностях. То есть ни о какой мести речь идти не могла. Следовательно, «кровожадными» «арбитров» сделала эмпатия — сопереживание бедам несчастной ассистентки.
На этом Буффон и Поулин, кстати, не остановились. Они еще и взяли у всех участников анализы на выявление специфических генов, ответственных за повышенную чувствительность к окситоцину и вазопрессину. Именно эти гормоны, как полагают нейробиологи, связаны с выражением сочувствия, желания помочь и другими проявлениями эмпатии.
Догадка подтвердилась: носители таких генов намного активнее высказывались за максимальное количество острого соуса
Стоит признать, что политики и пропагандисты, похоже, подозревали об этой взаимосвязи еще задолго до того, как ее установили психологи. Так, накануне вторжения США в Ирак в 2003 году американские СМИ изобиловали подробнейшими рассказами о зверствах, чинимых Саддамом Хуссейном и его приближенными.
Впрочем, за примерами можно и не ходить так далеко, вспомнив, например, события на Украине. Цель подобных чудовищных историй вполне очевидна: играя на самых искренних и добрых чувствах граждан, политики обеспечивают поддержку своих действий — в реальности далеко не всегда благих или хотя бы необходимых.
Пол Блум напоминает и о судах Линча в США, которые часто инспирировались рассказами о жестоких изнасилованиях белых женщин чернокожими. И о еврейских погромах в Европе, которым так же часто предшествовали россказни о христианских младенцах, принесенных в жертву на каббалистических иудейских церемониях.
Вывод Пола Блума прост. Принято считать, что к самым скверным поступкам и решениям людей подталкивают гнев и страх. Когнитивный психолог констатирует, что этот список следует пополнить еще и эмпатией. И призывает сделать все, чтобы сопереживание страданиям одних людей не подталкивало нас к тому, чтобы обречь на страдания других.
1 A. Buffone, M. Poulin «Empathy, Target Distress, and Neurohormone Genes Interact to Predict Aggression for Others–Even Without Provocation». Personality and Social Psychology Bulletin, 6 октября 2014 года.
