Во всем мире растут тиражи книг по аналитической психологии, созданной Юнгом. Слова «архетип» или «коллективное бессознательное», впервые предложенные им, охотно использует политическая и даже глянцевая пресса. С другой стороны, любой специалист подтвердит: работы Юнга трудны для чтения, а идеи способны сбить с толку любого материалиста. Так в чем же сила их притяжения?
За пределами разума
Мысль Юнга сложна и многомерна: она простирается от психологии до духовных практик, странствуя через алхимию и астрологию, буддизм и каббалу, сюжеты Библии и сказок братьев Гримм.
В противоположность пессимизму Фрейда, по мысли которого человек обречен на вечный внутренний разлад, Юнг предлагает нам путь к гармонии. Тем самым он открывает простор для нашей сокровенной мечты — ускользнуть от жестких законов рассудка, правящих нашим приземленным миром, и ощутить силу духа как самую главную силу, которой мы обладаем.
Предложения Юнга созвучны нашим желаниям, так что есть смысл открыть его идеи для себя
Правда, для этого прежде всего нам предстоит оставить привычку верить лишь в то, что можно измерить и взвесить, и научиться доверять интуиции и воображению. Неподвластные разуму тайны — органичная часть юнгианского мира. Без связи с ними, как и без духовной пищи, Юнг не считал возможной полноценную жизнь.
Вот лишь одна характерная цитата — из его телеинтервью английскому журналисту Джону Фримену: «Душа не вполне подвластна пространству и времени. В снах и видениях можно видеть будущее. Только невежество отрицает эти факты».
Три «Я»
Наша личность в юнгианском представлении организуется вокруг трех элементов: эго и двух бессознательных. Эго — центр сознания, то, что позволяет каждому из нас оставаться собой и ощущать себя человеком. Личное бессознательное состоит из «забытых» тягостных воспоминаний и чувств, вытесненных из эго. Юнг соглашался с Фрейдом, что проблемы некоторых пациентов можно решить, работая только с личным бессознательным и помогая осознать фантазии, чувства, эмоции.
Однако также он утверждал, что кроме индивидуального есть и коллективное бессознательное
Эта особая психическая реальность существует вне конкретного человека и задолго до нашего рождения. Она населена персонажами древнейших мифов и наиболее значимыми образами культуры человечества. Мы наследуем ее, приходя в этот мир.
Согласно юнгианской логике, если ребенку во сне протягивают яблоко, в душе его обязательно шевельнется на миг смутное воспоминание об утраченном рае — пусть даже никто еще не рассказывал ему историю Адама и Евы.
Каким путем приходят в наше сознание эти образы? На этот вопрос нет рационального ответа. Но разве это может смутить тех, для кого душа — не фигура речи, а реальность?
«Юнг сильно опередил свое время, — размышляет юнгианский аналитик, сопредседатель Московской ассоциации аналитической психологии (МААП) Станислав Раевский, — и нам понять его проще, чем современникам. В каком-то смысле многие его идеи материализовались у нас на глазах. Так, интернет вполне можно считать коллективным сознанием, а может быть — и коллективным бессознательным наших дней: он перенасыщен сексуальностью, там много пугающих образов, и при этом он очень во многом влияет на нашу жизнь».
Фрейд говорил об индивидуальном бессознательном, и для его времени это было важно — западное общество как раз доросло до идей индивидуализма. Сегодня ситуация иная.
«Потребность в новых формах коллективности очень велика, — продолжает Станислав Раевский. — И чем глубже мы исследуем бессознательное, тем дальше уходим от отдельной личности. Русская ментальность общинна, и потому индивидуальные темы Фрейда не так ценны для нас, как коллективные темы Юнга. Даже протестные настроения — не в последнюю очередь запрос на новые формы коллективности».
Наследие человечества
Передаваемое из поколения в поколение коллективное бессознательное хранит все типичные реакции рода человеческого — страх, интуитивное предчувствие опасности или, например, любви. Это общие для всех людей эмоциональные реакции и стереотипы поведения, которые проявляются в виде архетипов.
Присутствуют архетипы и в структуре личности. Важнейшие из них — архетипы Персоны и Тени. Персона — наше публичное лицо, маска, которую мы «надеваем», подстраиваясь к ожиданиям окружающих и добиваясь того, чтобы быть понятым и принятым. А Тень — те черты нашей личности, которые мы не признаем из-за их неприемлемости. Ведь с точки зрения представлений о самих себе ничего «дурного» в нашем внутреннем мире быть не должно. Но Тень есть у каждого, и примирить человека с ней — одна из задач аналитической психологии.
Коллективное бессознательное включает в себя великое множество архетипов
Чаша Грааля и философский камень, жертвующие собой герои и спящие красавицы — классические примеры архетипов, которые формируют наше восприятие реальности и определяют, как утверждал Юнг, наше поведение.
Скажем, еще один классический архетип — Великая мать. Символ материнства есть абсолютно во всех мифологиях. Великая мать приходит к нам в снах или волшебных сказках: персонаж одновременно положительный и отрицательный, она воплощается в добрую фею, злую ведьму или великаншу-людоедку. Она — мать-защитница, но она же и мачеха, которая препятствует дочери в достижении ее собственной женственности.
Согласно Юнгу, вечный конфликт между матерью и дочерью, фантазм идеальной матери, упрямое нежелание понять, что реальная мать никогда не будет любить нас так, как мы надеемся, — все это объясняется присутствием в каждом из нас архетипа Великой матери.
Как Юнг стал Юнгом
В 1906 году, работая в клинике Цюриха, психиатр Карл Густав Юнг увлекается идеями Зигмунда Фрейда, с которым его будут связывать несколько лет сотрудничества и дружбы. Фрейд называет Юнга своим научным преемником, но позже Юнг отказывается от многих идей психоанализа и погружается в исследования мифов, историю цивилизаций и оккультных практик. Окончательный разрыв — и философский, и личный — происходит в 1912 году, после публикации книги «Символы трансформации».
В 1914 году Юнг покидает пост президента Международной психоаналитической ассоциации и создает новый метод психотерапии — аналитическую психологию. Однако психоанализ обязан ему своим базовым принципом: каждый аналитик, чтобы практиковать, должен сам пройти длительный личный анализ.
Другой пол внутри нас
Мы все бисексуальны, утверждал Юнг, по крайней мере, в психическом отношении. В любой женщине присутствует мужская часть — ее анимус, архетип мужского начала. И не только присутствует, но и развивается: все мужчины, оставляющие след в ее жизни, образуют элементы ее анимуса, мужского архетипа. Так же и мужчине приходится выстраивать отношения с женщиной в себе — со своей анимой, архетипом женского.
Без анимы и анимуса мы никогда не смогли бы представить, что значит быть влюбленными, уверял Юнг. Ведь влюбляясь, мы находим в другом человеке черты своей анимы или своего анимуса, то есть какую-то часть самих себя. А фантазмы слияния, толкающие к бесконечным поискам того, кто раз и навсегда нас дополнит и избавит от чувства неполноценности, свидетельствуют о неумении вести диалог со своей мужской или женской частью. Что и вынуждает искать ее во внешнем мире.
В поисках смысла
Цель жизни состоит в том, чтобы перейти от эго, нашей «маленькой личности», к большому «Я». Юнг называл этот переход процессом индивидуации. Имеется в виду внутреннее движение, вектор развития, благодаря которому мы должны попытаться «достичь своей самости», реализовать свою уникальность. Этот процесс поиска гармонии, целостности, осмысленности — своего рода второе рождение человека.
Обычно индивидуация становится возможной после кризиса середины жизни, первая половина которой проходит под властью сверхактивного эго. Это нелегкий путь: нам предстоит выстроить гармоничные отношения со своей Тенью, той частью, которой мы стыдимся, и Персоной, нашим социальным образом, со своей анимой и своим анимусом. Нам нужно перестать себе лгать и отвергать в себе то, что нас беспокоит.
Осуществить все это целиком нам, разумеется, не удастся, но главное — все же попытаться
«Может быть, главная причина популярности Юнга сегодня, — размышляет юнгианский аналитик Лев Хегай, — это понимание нужд личности, которые не исчерпываются рамками материального мира. К середине жизни наше эго формируется полностью, но удовлетворенными оказываются далеко не все потребности души.
Это конфликт между эго, которое связано с традициями общества, воспитанием, семьей, обстоятельствами жизни, — и вторым, более глубоким «Я» с присущими ему мечтами о нашей особой миссии, предназначении. А если говорить шире — конфликт между двумя уровнями человеческого бытия, очень актуальный сегодня».
Рецепт достойной жизни
Юнг предупреждает: мы далеки от ангельской безмятежности, и «жизнь под знаком полной гармонии», без всяких трудностей, была бы для нас «скучной и гнетущей», даже более того — «нечеловеческой». Путь индивидуации, который он предлагает, может проходить через работу над собой, анализ снов, медитацию, молитву, созерцание, размышления на бумаге. Вы скажете — мистика, идеализм, наивность? Для кого-то — возможно.
Но разве чистый рационализм делает нас намного счастливее? Дает ли он ответы на наши главные экзистенциальные вопросы: как приблизиться к счастью, преодолеть страдание, любить, быть любимыми, противостоять болезням, потерям, смерти? В 1946 году один из давних друзей спросил у Юнга: как необходимо поступать, чтобы достойно закончить свой жизненный путь? И Юнг ответил: «Жить собственной жизнью». Главное — жить, вот и все.
