«Почему я не могу быть с той, кого люблю»: признание мужчины

«Все началось тогда, когда я не ответил ей на письмо»

Александр, 42 года

Иногда, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что я хожу по одному и тому же кругу. Всегда оказываюсь не с теми, с кем хотел бы быть.

Еще в юности мне нравилась девушка, Александра. Я и сейчас, почти 20 лет спустя, помню о ней. Она была не только невероятно красива и умна. В ней было что-то невыразимое, что выделяло ее среди остальных. Про себя я называл ее принцессой. И мне казалось, что я ее недостоин...

Мы часто встречались на вечеринках у общих друзей, ходили компанией в кино и на дискотеки. Изредка, когда вдруг оказывались наедине, был счастлив с ней говорить. От одного факта ее присутствия мне было хорошо. Я чувствовал, что и она словно использует возможность подойти ко мне поближе.

Почему я не пригласил ее на свидание? Да я и подумать не мог, что Александра могла бы рассматривать меня как своего парня. Но попросил друга, который был хорошо знаком с ее подругой, узнать, как она относится ко мне.

В то же время у меня неожиданно завязались отношения с однокурсницей. Однажды, когда я проводил ее до дома, она обняла меня за плечи. Мне, совсем тогда неопытному, такое внимание польстило. Я поцеловал ее и с того вечера считал, что мы стали парой. Мне нравилось, что у меня есть девушка, что я ей дорог. Александра же казалась чем-то несбыточным, хотя и не выходила из головы.

Друг так ничего и не рассказал, и я был абсолютно уверен, что мне не на что рассчитывать. Каково же было мое изумление, когда я неожиданно получил письмо от Александры. В то время еще не было мессенджеров. Она написала его от руки и отправила по почте. Письмо я сохранил до сих пор. Было очевидно, что она делает шаг навстречу.

У меня все внутри похолодело. Я понял, что… не могу оставить девушку, с которой уже начал отношения. До сих пор не до конца понимаю, что мною тогда руководило — словно я уже что-то обещал и не могу подвести. Я ничего не ответил Александре. Остался со своей девушкой, но отношения у нас не сложились. И только недавно я понял, что эта история перекликается с тем, что произошло со мной много позже.

Я познакомился с Полиной, подрабатывая компьютерным мастером. Она рекомендовала меня своим знакомым, мы стали общаться. Однажды она попросила помочь ее маме с установкой телевизионной системы, а потом пригласила к себе на ужин. В машине положила руку мне на колено, а когда приехали к ней домой… Я не ожидал, что она с такой страстью кинется ко мне.

Между нами завязались отношения. Я сначала не относился к ним так же серьезно, как Полина, но через два месяца она попала в больницу. Выяснилось, что у нее нет близких друзей: я ездил туда, разговаривал с врачами и, когда после операции привез ее домой, понял, что должен остаться. Ей постоянно нужна была моя помощь. А через пару месяцев мы узнали, что Полина беременна.

Эту новость я воспринял со смешанными чувствами: было желание ощутить себя отцом, но одновременно в голове не переставала звучать мысль, что я оказываюсь в этой роли не вполне по своей воле. «Хочу ли я, чтобы эта женщина была матерью моего ребенка?» — я боялся этого вопроса. Для Полины же материнство было счастьем: она покупала будущему малышу одежду, и когда квартира наполнилась вещами и игрушками настолько, что казалось, он уже давно здесь живет, у нее случился выкидыш.

Сидя в больничном коридоре, я снова ловил себя на том, что мне стыдно из-за моих чувств. Конечно, я не желал своему собственному ребенку смерти. И вместе с тем мысль, что его может не быть, проплыла тенью облегчения. И мы его потеряли.

С этого момента Полина словно сама стала моим ребенком. Почти любой разговор заканчивался слезами, а после — долгим ее молчанием. Я готов был сделать для нее что угодно, лишь бы избежать чувства вины.

Через полгода я познакомился на работе с девушкой, и наши отношения стали для меня убежищем, в котором я прятался от Полины. С той, другой, я чувствовал себя раскованно, словно очутился на свободе. Однако признаться Полине не мог. Она сама нашла переписку, мы объяснились. Я понял, что не смогу просто уйти и быть счастливым. Ее вид, напоминающий вид брошенной собаки, свернувшейся в углу дивана, никогда мне этого не позволит. Но и девушку эту оставить тоже не могу.

Теперь, даже чувствуя, что я получаю от нее сообщение, Полина делает вид, будто ничего не происходит. И у меня не хватает мужества сказать ей, что мы оба давно живем лишь с иллюзией отношений. А сам я так живу, наверное, с тех пор, как в юности не ответил на письмо Александры...

«В отношениях важно видеть реального человека, а не свое отражение в нем»

Юлия Казакевич, юнгианский аналитик

В юности у Александра была потребность в отношениях не с живым человеком, а, скорее, с образом Принцессы — именно так он называет про себя Александру.

Этот образ содержит в себе черты женственности и мягкости. Они есть в душе самого мужчины, но не могут быть им реализованы, ведь социум ожидает от него другой тип поведения: активность, героическое преодоление, стремление к достижениям. Поэтому душа, по латыни — анима, прячется, и мужчина начинает бессознательно видеть ее в женщине, как будто проецируя на нее свою собственную душу.

Если же эта женщина неожиданно ведет себя как живой человек со своими потребностям и интересами, он испытывает тревогу. Чтобы не допустить потери души, на помощь приходят всевозможные рационализации (в данном случае — чувство долга), которые исключают возможность реальных отношений с женщиной.

В отношениях с однокурсницей Александр сам неосознанно ведет себя как символическая «Принцесса»: он пассивен, ведом, ценит восхищение, но это поведение находится в конфликте с представлениями о мужественности, поэтому союз не складывается.

В истории с Полиной мы видим, что женщина снова выступает в активной позиции — пригласила, кинулась со страстью — а герой позволяет себя соблазнять. У него нет потребности интересоваться ни личностью партнерши, ни собственными чувствами.

И тут снова конфликт: болезнь подруги воспринимается Александром с обидой, он не может оставаться ведомым, когда женщине постоянно нужна его помощь. И герой немедленно оказывается в новых отношениях, про которые мы ничего не знаем, кроме того, что они легкие.

Кто эта девушка-коллега? Новая активная женщина, с которой можно быть пассивным? Или вторая Александра, девушка из прошлого, которая отражает проекцию его собственной души, пока находится далеко и ничего не требует?

Ответ на вопрос, почему он не может быть с теми, с кем хочет, прост: близость открывает глаза на то, что не видно на расстоянии. Он не может приблизиться, не пожертвовав дорогим для него образом Принцессы, поэтому образ души, который символизирует женщина, расслаивается на «далекая, родственная, легкая» и «близкая, требовательная, тяжелая».

Осознание этих противоположностей могло бы помочь Александру принять целостность души и расстаться с ограниченным образом Принцессы. Но это долгий процесс, который требует исследования причины подобного внутреннего раскола.