Смерть — особая тема. Немного найдется в обычной жизни людей, готовых и желающих разговаривать о ней. В хосписе все иначе. В той или иной степени, но большинство хосписных подопечных, осознавая близость смерти, говорят о том, что будет дальше. Обсуждают, что их беспокоит, отдают распоряжения, стараются завершить дела, навести порядок в документах, повидаться с родными и друзьями. Сказать какие-то важные и сокровенные слова своим близким, попросить прощения и простить. Здесь всегда нужно быть готовым к разговорам о смерти и о том, что с ней связано.
К сожалению, родственники пациентов часто стараются избегать таких бесед. Из боязни навредить или причинить лишнюю боль (пусть и эмоциональную) они уходят от темы, даже если человек сам инициирует разговор. Это выстраивает между ними стену молчания, непонимания и отчуждения.
Человек хочет рассказать близким, как и где он хочет быть похороненным. Конечно, это нелегко слушать, но для умирающего важно поделиться такой информацией с теми, кто мог бы разделить груз его переживаний. И тут важно не сворачивать разговор, даже если это тяжело для слушающего, а выслушать. Самое главное, в чем нуждается человек в такой момент, — в нашем молчаливом присутствии.
Именно ощущения безопасности, возможности озвучить свои мысли и чувства самым близким людям часто не хватает нашим подопечным
Конечно, есть и другая категория пациентов, которые боятся и не могут даже произнести слово «смерть». Недавно в стационаре хосписа лежал 80-летний мужчина. Видно было, что внутри него борется желание поговорить о близкой смерти и страх начать разговор о ней. Максимум, что он мог произнести, — «Ну, вы же сами знаете, вы же понимаете, что меня ждет». От дальнейшего обсуждения он отказывался. И это та ситуация, когда мы просто находимся рядом, готовые в любую минуту к этому важному разговору. Но будет он или нет — выбор пациента.
Трудно и тяжело обсуждать тему смерти с молодыми. На фоне стабильного состояния это может быть один разговор — спокойный и скорее философский. Но когда самочувствие ухудшается и времени остается совсем мало, часто приходят отчаяние и ужас.
Как правило, за экзистенциальным страхом смерти скрывается многое другое: боязнь одиночества, боли и других страданий, беспокойство за своих близких. Когда есть осознание реальности происходящего, человек может сказать, о чем он действительно тревожится, о чем переживает в связи с тем, что его жизнь заканчивается. А у находящихся рядом появляется возможность его поддержать.
С возрастом представления о смерти, о конечности жизни меняются
Дети до трех лет не знают, что умрут. К трем-пяти годам они осознают, что смерть есть, но чаще всего думают, что это какое-то временное событие. Если кто-то умирает в семье, дети этого возраста думают, что этот человек может вернуться. Но уже к семи-восьми годам они понимают, что смерть — это необратимо и никто не возвращается.
Недавно шестилетняя дочь нашей сотрудницы спросила ее: «Мама, когда я буду твоего возраста, ты еще будешь жить?» На этот вопрос можно ответить по-разному. Первый вариант: «Конечно же, я буду жить». Такой ответ поддерживает отрицание самого факта смерти, того, что она существует.
Другой вариант: «Я не знаю, как сложится жизнь и в каком возрасте я умру. Есть большая вероятность, что я буду еще жива, как твоя бабушка сейчас. Главное — знай, что я тебя очень люблю». Этот ответ реалистичен — каждый из нас действительно не знает, когда умрет. Кроме этого, он дает надежду быть вместе и через много лет, но при этом факт смерти не отрицается.
Каждый родитель в силу своих мировоззренческих установок, как может, объясняет, что будет происходить. Но когда ребенок имеет пример открытого честного разговора, у него не формируется патологического страха смерти. Из боязни травмировать детей некоторые семьи избегают всего, что связано со смертью.
Детей не водят к тяжело болеющему родственнику (порой даже к самому близкому), не берут на похороны и не рассказывают, что случилось
В дальнейшем это может привести к одной из крайностей.
Либо ребенок вырастает и живет так, будто смерти нет, — не ценит время, не использует возможности, не бережет себя и близких, не дорожит отношениями с ними.
Либо наоборот — постоянно думает о смерти и пребывает в страхе и подавленном настроении. Иногда этот страх становится настолько сильным, что мешает человеку жить обычной жизнью и влияет на его физическое состояние. Одним из ярких примеров могут служить панические атаки, которые сопровождаются не только сильной тревогой, но и затрудненным дыханием, чувством нехватки воздуха, учащенным сердцебиением.
Часто поведение таких людей подчинено различным приметам и ритуалам, они склонны к мистицизму. Порой это влияет на способность концентрироваться на выполнении текущих дел и задач, в результате чего снижается работоспособность. Это уже та ситуация, когда требуется помощь специалиста.
Золотая середина — это когда взрослый человек признает и принимает факт конечности жизни вообще и своей в частности
И еще когда он понимает, что, по сути, есть день сегодняшний, в котором нужно жить и решать текущие проблемы.
При этом нельзя однозначно сказать, что страх — это плохо. Он позволяет нам избегать ситуаций, несущих реальную угрозу нашей жизни. Это можно сравнить с болью: острая боль — сигнал о неблагополучии в нашем организме, игнорирование которого или прием просто обезболивающих средств может привести к плачевным результатам. Это положительная роль боли.
Хроническую же боль при неизлечимых заболеваниях нужно снимать и не нужно терпеть, чтобы она не ограничивала человека. В данном случае боль уже не выполняет своей положительной охранительной функции. Так же и со страхом: есть страх, который побуждает нас быть осторожными, сохраняя тем самым жизнь. А есть страх, который формирует болезненные состояния, требующие помощи извне.
Благотворительному фонду «Вера» — 16 лет. Все это время фонд борется со страхами: страхом смерти, страхом боли, страхом одиночества и неизвестности… Сотрудники фонда, координаторы, волонтеры и медики делают все, чтобы уменьшить страхи тех, кого нельзя вылечить.
Фонд поддерживает хосписы в Москве, Санкт-Петербурге, АНО «Самарский хоспис» и учреждения паллиативной помощи в других регионах: покупает кровати и противопролежневые матрасы, оплачивает работу координаторов, развивает помощь на дому, привлекает волонтёров и делает все возможное для того, чтобы люди в конце жизни могли просто жить.
Ко дню рождения фонд «Вера» выпустил про страхи.
Медицинский психолог АНО «Самарский хоспис»
