Искать в себе недостатки, переживать из-за своей ущербности, возможно, мнимой, — удел многих из нас, и даже психотерапевтов. «Я так до конца и не избавилась от усвоенного с детства представления, что я должна радовать ближних, — признается семейный психолог Елена Улитова. — Когда я не соответствую этой идее, мой внутренний критик нападает и обвиняет меня. Это болезненное переживание! Профессиональные занятия психотерапией научили меня понимать, что происходит, и распознавать этот «голос», но заставить его замолчать не удается».
А психоаналитик Виржини Меггле вспоминает: «Все детство я чувствовала себя неправой. Мне каждую секунду приходилось думать, как бы кого-нибудь не задеть. Позже я обнаружила — к моему глубокому облегчению, — что это не редкость. И в работе я замечаю, что это чувство — одно из наиболее распространенных и при этом тяжелых для тех, кто его переживает».
Психология занимается по большей части «незаконным» чувством вины, которое терзает нас без уважительной причины, а не реальным, обоснованным, которое испытывают мошенник и убийца.
Кстати, часть преступников чувствует себя вправе нарушать закон. А некоторые из жертв агрессии мучают себя упреками: они недостаточно хорошо защищались, им следовало быть осторожнее, одеться по-другому…
Тревожное совершенство
Согласно Фрейду, чувство вины появляется из-за тревоги: ее наше маленькое «Я» испытывает каждый раз, когда «Сверх-Я», голос совести, требует от него быть совершенным. Чем больше мы хотим стать безупречными, достойными любви, тем сильнее нас обвиняет внутренний судья. Из-за него мы относимся к себе как к ничтожеству.
Но время от времени чувствовать себя слабыми, ни на что не способными — абсолютно нормально, ведь именно такими мы были в детстве.
Наследие детства
Но почему одни склонны к чувству вины больше, чем другие? Авторитарное воспитание, основанное на эмоциональном шантаже, делает нас уязвимыми. Но даже тот, по отношению к кому не применяли психологическое насилие, может страдать от чувства вины. Мы усваиваем идеальный образ, который нам транслируют родители. От них мы узнаем, какими надо быть, чтобы нас считали хорошими. Нередко внешне спокойные отец или мать воспитывают детей, мучимых чувством вины: дети впитывают бессознательные представления родителей.
«Каждый ребенок знает, как «надо радовать» маму и папу, чтобы они принимали его и заботились о нем, — объясняет Елена Улитова. — Родителям не обязательно быть эмоциональными, чтобы ребенок ощутил их неодобрение».
Привычка сравнивать себя с другими усиливает чувство вины
Ребенок может чувствовать себя виновным не только в том, что сделал либо не сделал, но и в том, о чем подумал. Или винить себя за то, что не чувствует того, чего от него ждут: например, благодарности за подарки или любви к членам семьи. Нередко появление чувства вины связано с рождением младшего брата или сестры.
«Человеческое существо устроено так, что с самого юного возраста ищет причину всякого события, — объясняет Виржини Меггле. — Старший ребенок порой думает, что родители решили завести нового малыша, поскольку сам он не в состоянии их удовлетворить или сделал что-то не то. Впоследствии нас сравнивают с братьями и сестрами, и не всегда в нашу пользу». Тем более если родители сами создают отношения соперничества: «Посмотри, твоя сестра всегда улыбается…»
Привычка сравнивать себя с другими (в школе, на работе) усиливает чувство вины. Постоянно оценивая себя — «я лучше него», «я не так хорош», — мы забываем быть собой.
«Я отделила себя от семейного стыда»
Евгения, 47 лет
У меня всегда было чувство, что я лишняя, что я мешаю: вина за то, что я существую. Хуже всего было по выходным, когда я видела, как мать торопится и много успевает, а я как будто бесполезна.
Я выросла с ощущением, что не заслуживаю быть счастливой, удивлялась, когда мной интересовались блестящие мальчики. Начав работать, я не решалась просить адекватную зарплату или прибавку. И при этом сердилась на себя за пассивность, отсутствие амбиций. Где-то глубоко внутри я знала, что это в моей голове что-то не так.
Краткосрочная поведенческая терапия научила меня выявлять уничижительные и «виноватые» мысли и не позволять им завладеть мною. Я перестала попадать в эту ловушку. Затем я захотела понять, откуда эти мысли взялись. Я понимала, что в моей склонности погружаться в чувство вины огромную роль сыграло воспитание. Но предчувствовала, что есть и другая причина.
Я обратилась к психоанализу, и тогда всплыла семейная тайна: мой дедушка по отцу, о котором говорили как о герое, вел себя вовсе не героически. Тщательно скрываемый стыд за него я бессознательно усвоила. Мне понадобилось несколько лет, чтобы отделить себя от этого отравленного наследства. Но сейчас я уже помирилась с собой.
В поисках выхода
Терзаемые изнутри, мы ищем выход. Как избавиться от вечной виноватости? Мы пытаемся вести себя подобно святому, у которого нет собственных желаний, но нам это не слишком удается. Чем больше мы игнорируем свои желания, вытесняем недостойные мысли, тем больше жертв требует «Сверх-Я». Когда у нас появляется реальный повод сердиться на себя, это парадоксальным образом умиротворяет нас, хоть и ненадолго.
38-летняя Лариса, устав опровергать обвинения в неверности, завела роман. «Гадалка предсказала мужу, что я его предам. Он всегда был ревнив, а тут начал следить за мной. Так прошло несколько месяцев, я стала себя чувствовать грязной. И случилось то, что должно было случиться… Но я считаю, что виновата не только я — он тоже!»
Перекладывать вину на другого — одна из самых популярных стратегий избегания чувства вины. «Не я опоздала, а ты неправильно назначил время». «Я разбил твою любимую вазу, но ты сама поставила ее на край стола!» Увы, освобождаться от своих страданий за чужой счет удается не очень хорошо. Более того, есть риск, что наша вина удвоится: мы будем виновны и в ошибке, и в отказе ее признать.
Мы отвечаем за свои поступки, если не избегаем их последствий и не предполагаем, что непременно поступаем плохо
Есть и другой прием, не столь жестокий по отношению к окружающим: укрыться от вины за идеей всемогущества. Так поступает герой фильма «Невероятная жизнь Уолтера Митти»: скромный человечек, раздавленный своим окружением, придумывает сценарии, в которых он становится героем. Но ощущение ничтожности возвращается, и нам вскоре приходится упрекать себя за нелепые мечты.
Чтобы освободиться от бремени вины, нужно найти или вернуть себе удовольствие быть собой. Философ Бенедикт Спиноза заметил, что многие наши ошибки происходят от сравнения. Слепой выглядит хуже лишь на фоне зрячего — особенно если мы принимаем за основу, что быть человеком означает хорошо видеть, говорит он. Но если перестать сравнивать, то слепой может быть «совершенным» сам по себе. Первый шаг к примирению с собой — перестать рассуждать в терминах «я более, чем кто-то» и «я менее, чем кто-то». «Я есть, я существую» — вот и все.
Признать свою ответственность
Чтобы расходовать эмоциональную энергию более созидательно, Виржини Меггле предлагает перейти от «я должен» к «я могу».
«Мы часто забываем о различии между виной и ответственностью, — предупреждает она, — как если бы, признавая себя ответственными за что-то, мы неизбежно должны были объявить себя недостойными. Но ответственность означает другое: мы отдаем себе отчет в своих поступках, не избегаем их последствий и не предполагаем, что непременно поступаем плохо. Более того, ответственность, то есть мое осознанное признание своей роли в том, что происходит со мной, противоположна чувству вины».
Например, я неделями не звонила бабушке. Вместо того чтобы придумывать оправдания («нет времени, я работаю»), заниматься самобичеванием («я неблагодарная») или снижать значимость («ничего страшного»), я подумаю о чувствах, которые к ней испытываю, о моем желании быть или не быть с ней рядом. Это и есть ответственность: отвергать ложь и признавать мотивы, лежащие в основе поступков.
Заботиться о себе
Никто не может избавиться от чувства вины самостоятельно. «Для этого требуется забота о себе, но у большинства из нас ее нет даже на уровне идеи, — подчеркивает Елена Улитова. — В одном эксперименте участников просили назвать тех, о ком они заботятся. И мало кто называл в числе объектов заботы самого себя.
Еще недавно все повторяли, что «я» — последняя буква алфавита. Только в последнее время молодые прогрессивные родители стали прививать детям мысль «я могу быть объектом собственной заботы». А взрослым должен помочь кто-то другой. Чаще всего это психотерапевт, коуч, книга по психологии».
Работать над собой можно в любом возрасте — достаточно обладать желанием, любопытством и знанием себя
Доверительный разговор с чутким и умным собеседником, который принимает нас без суда и осуждения, может помочь нам встретиться с самими собой.
«Почувствовав, что нас слушают, мы сможем укрепиться в жизни и ощутить себя на своем месте, — указывает Виржини Меггле. — При этом мы учимся проявлять по отношению к себе доброжелательность и искренность. Мы перестанем стремиться нравиться всем, и, когда придет время и мы встретим того, кому действительно захотим понравиться, мы это почувствуем. Мы научимся себя прощать. И делать то, что по силам».
Для устойчивого результата следует пересмотреть и свои отношения с другими: мы избавимся от чувства вины, когда перестанем видеть в них соперников и свидетелей нашей посредственности.
Работать над собой можно в любом возрасте — достаточно желания, любопытства и знания себя. Конечно, такая работа не сможет полностью устранить чувство вины: время от времени оно будет возвращаться и снова тревожить нас. Но мы сможем больше не тратить на него энергию и не будем чувствовать себя его бессильными жертвами.
