Как трудоголизм связан с детскими травмами: 2 личные истории и комментарии психологов

«Так заведено, что нужно обязательно официально работать, чтобы были деньги и нормальная пенсия»

Мария, 30 лет, владелица бьюти-салона

Три года назад я пыталась усидеть на двух стульях и работала по 20-30 дней без выходных: открыла свой салон и параллельно работала в найме. Это приводило к тому, что в выходной я начинала болеть: то спину защемит, то температура, то рвота. Самые разные психосоматические признаки того, что нужно что-то менять. 

Так заведено, что нужно обязательно официально работать, чтобы были деньги и нормальная пенсия. Я долго думала, что так и есть, и очень из-за этого страдала. Потом я поняла, что это установки наших родителей и бабушек и дедушек. Мы — совершенно другое поколение, и нужно это признать и жить по-другому, наконец, так, как хочется. Год назад я ушла из найма и зажила счастливо. Я воспитываю маленького ребенка, но даже с ним мне гораздо легче. Сейчас я бы, конечно, не стала так упахиваться. Без этого тоже можно прийти к своему делу и успешно стартовать. 

Но если честно, я страдаю до сих пор, когда не работаю. Моему ребенку три месяца, и два из них я работаю два раза в неделю. Я думаю, сколько бы я могла заработать не за два, а за четыре дня? Бывает чувство вины и беспокойство, когда чем-то другим занимаюсь. Начинает свербеть, что я могла бы столько-то заработать, а я вот сижу дома.

Я думаю, эта модель поведения у меня от дедушки, он тоже много работал и многого достиг в науке. Меня воспитывал отец, а матери не стало, когда мне было шесть лет. Отец почти совсем не проводил со мной времени. Вообще никакого тепла от него не исходило. Он больше был увлечен устройством личной жизни, чем мной.

Мачеха отправила меня работать в 12 лет. Каждое лето я раздавала флаеры и красила качельки-карусельки во дворе. Она говорила, что мне надо работать, чтобы я могла что-то для школы купить. За все лето я зарабатывала пять тысяч. Это расходы, которые по идее они должны были нести. С тех пор я работаю везде и всюду и нашла себя в бьюти-бизнесе.

Для своего ребенка я бы хотела другого. Я стараюсь уделять ему больше времени и тепла, дать все, чего не было у меня в детстве. Главное, чтобы он делал, что нравится. Скорее всего, я не буду выгонять его из дома в 16 лет, чтобы он сам зарабатывал на жизнь. 

«Трудоголизм — один из деструктивных путей сепарации от родителей»

Любовь Делина, психиатр, психотерапевт

Если я трудоголик, мои дети вырастут такими же?

Любая зависимость — неудовлетворенная потребность в любви. Например, в детстве родители игнорировали желания, недостаточно давали ласки и принятия. Трудоголизм — один из деструктивных путей сепарации от родителей: «Я сделаю все, прыгну выше головы, докажу, что я самый лучший, что мне родители не нужны».

Схемы воспитания сложно изменить. Трудно отдавать себе отчет, что, кажется, я делаю то же самое, воспитывая своих детей, что и мои родители. Но у некоторых получается отслеживать это и исправлять. Это можно изменить в терапии, когда психолог демонстрирует надежное отношение, и клиент сам начинает к себе по-другому относиться. Ему приходит какой-то инсайт, он идет и делает что-то по-другому, но жизнь меняется не сразу, а постепенно. 

Высокая зарплата и пенсия — это отговорки?

Социум одобряет пятилетку за полгода. Чем больше заработаю, тем лучше поживу. Но когда поживу, если второй жизни не будет, это вопрос. Чтобы себя обеспечить, не обязательно упахиваться. Можно что-то поменять в работе или уйти на другую. Рассчитать, сколько я могу получить из пенсионных фондов, а сколько могу заработать.

Почему трудоголиками могут стать те, кого в детстве заставляли работать?

Если родители рано заставляют работать, ребенок понимает, что лишается защиты: «Родители меня не обеспечат в этом мире, я один сам за себя». Часто в таких семьях огромная ценность придается деньгам. Но бывает так, что дети вырастают и делают наоборот: «Все, я наработался, я так больше не хочу». 

Чувство, что я мало работаю, сейчас у многих мам есть, которые смотрят соцсети и думают, что должны все успевать в семь рук. Можно задать себе вопрос: а что для меня значит работа и что материнство, какая ценность сейчас важнее? А могу ли я позволить себе не работать?

Почему мы заболеваем от работы?

Когда психика не справляется, подключается тело и начинает спасать. Тошнота, головная боль, температура до 37,5 градусов без простуды — частые симптомы переизбытка стресса. Может быть аллергия и все что угодно. Кортизол и адреналин повышаются от стресса и снижают защитную функцию желудка, отсюда гастриты, язвы. Но для этого нужно долго и часто стрессовать. Если человек не обращает внимания, состояние ухудшается и появляются новые симптомы.

Ко мне как к психиатру на прием часто приходят пациенты с температурой и слабостью по несколько недель. Говорят, что ничего не болит, анализы никаких нарушений не показывают. Оказывается, что это от стресса.

«Работа помогает избавиться от каких-то мыслей»

Вилена, 20 лет, бариста

Я взяла еще больше смен, хотя сама не знаю, зачем. Я живу в своей квартире, и мне в принципе хватает денег. Работа помогает избавиться от каких-то мыслей. Недавно сильно расстроилась из-за ссоры с подругой, и чтобы не было времени на переписку, я ушла в работу. Пока я в кофейне, я не думаю об этом.

Когда работаю 3-4 дня подряд по 12-13 часов в день, утром просыпаюсь и чувствую, что ненавижу свою работу. Я не хочу улыбаться, общаться, вообще ничего на свете не хочу. В выходной я тоже прихожу на работу просто выпить кофе, посмотреть, как другие работают. Бывает, что меня прям тошнит, и я стараюсь держаться подальше от работы. Но это тяжело, потому что с друзьями тоже в кофейне встречаемся. 

Учеба очень сильно проседает. На мой кофе стали часто жаловаться, что он горчит, и что бы я ни делала, он все равно горчит. Возможно, это связано с выгоранием, а не только с кофе.

Иногда я чувствую вину или стыд за то, что не работаю. Когда отдыхаю, я говорю себе, что могла бы работать, а занимаюсь фигней. Психолог как-то сказала: «Ты просто пытаешься уйти от проблем, считаешь, что ты обуза для матери, и стараешься ее разгрузить». Я правда хочу маме жизнь облегчить.

Когда я пошла к психологу с этим, то поняла, что эмоционально завишу от одного человека. Если он холодно со мной обращается, я сильно страдаю. Мое настроение очень сильно зависит от его отношения ко мне. Это катастрофа. Как говорит психолог, из-за того, что не было отца, я очень нуждаюсь в том, чтобы мне говорили, что меня любят, и я вообще не терплю какой-либо холод. Я пыталась несколько раз прекратить общение, но у меня не получается. 

Психолог говорит, что это из-за отца. Когда мне было три года, отец ушел от нас, и когда я прохожу мимо него на улице, он опускает голову. Меня это, конечно, больше задевает, чем их развод. Сколько я помню, мама работает много всю жизнь, она «поднимала» меня и брата. Последние несколько лет мама работала без отпусков и выходных. Она может сказать, что у нее выходной, а через 10 минут уже быть на работе. Мама старалась уделять нам время, но из-за того, что много работала, этого недоставало.

Выходные я тяжело переношу. Вообще я стараюсь не быть наедине со своими мыслями и иногда до 2-3 ночи гуляю с друзьями, а к 8:40 иду на работу и прихожу раньше начальства. Я не скажу, что у меня получается распределять время по сферам, но что-то становится лучше благодаря терапии. В будущем я бы хотела, чтобы работа была просто работой, а не спасательным кругом для избегания проблем. 

«Мы должны понимать, что просто подбираем другой, социально адекватный и приемлемый вариант зависимости»

Алина Орловская, психоаналитик, психиатр, психотерапевт

Какие критерии трудоголизма?

• Работа приносит страдание.

• Трудоголик все время думает о работе, погружен в решение задач. 

• Другие сферы отсутствуют как наполняющие и удовлетворяющие. Рабочий невроз заполняет все и не дает возможность заниматься чем-либо другим. 

• Если есть хобби, человек постоянно откладывает либо эмоционально не вовлекается.

• Трудоголик чувствует себя плохо в выходные, постоянно затыкает свободное время общением или работой. В другом случае скатываются в апатическую депрессию и размышляют, какие они никчемные.

Как связан трудоголизм с детскими травмами?

Трудоголизм — один из механизмов защиты, копинг-механизм совладания с болью, утратой, детской травмой. Если что-то не хочется видеть и слышать, лучше уйти в работу. Не могу пережить утрату — побегу на работу и забудусь. Не могу принять ситуацию в жизни или во внешнем мире, полностью загружусь работой. Это направо и налево встречается. Человек-труженик у нас социально одобряемый.

Я буду много работать, чтобы заслужить одобрение и привлечь внимание. Даже если другие не дадут любовь, то я себя смогу за это полюбить. 

Как связаны трудоголизм и эмоциональная зависимость?

Эмоциональную зависимость от человека стоит рассматривать как проявление детской травмы, а не как зависимость. Если она до сих пор переживает, что отец перестал общаться, то это для нее до сих пор актуально и поэтому перетекает в отношения с близкими.

Если бывший алкоголик или наркоман уйдет в работу, то работа будет для него всем. Зависимость никогда не проходит. Мы должны понимать, что просто подбираем другой, социально адекватный и приемлемый вариант зависимости.

Почему так сложно перестать быть трудоголиком?

Если человек поймет, что страдает трудоголизмом, и резко перестанет работать, у него может быть депрессия, и он будет думать: «За что я себя уважаю, если не делаю что-то хорошее?» Скорее всего, сработают психологические защиты, и он опять вернется к мыслям о работе.

Трудоголизм — это навсегда?

Это может быть кратковременная невротическая реакция на утрату, за год-два можно перебороть и прийти в себя. Если это детская травма, то желательно пойти к психотерапевту.

Как работа может стать «самоуспокоительным приемом»?

В книге «Добровольные галерщики» французский психоаналитик Жерар Швек рассказывается о пациентах, перенесших травму в детстве, к примеру, потерю кого-то из близких. Им больно думать о случившемся, и они выбирают изнуряющую работу или спорт в качестве «самоуспокоительного приема». Только физическое истощение приносит им какое-то удовлетворение и помогает на время забыться. 

«Эта повторяющаяся до отвращения деятельность не дает им возможности думать и мечтать. Она уже давно является лишь привычным повторением стереотипного поведения, не допускающего ни передышки, ни отдыха. Они сами вынесли себе приговор — стать добровольными галерщиками», — пишет психоаналитик.

Он приводит в пример пациентку-легкоатлетку, которая всю жизнь занималась спортом, а когда родила — вместо спорта стала будить и кормить ребенка по нескольку раз за ночь. До этого от нее ушёл муж, а в детстве — отец оставил мать. Когда она обратилась за помощью, то сказала, что это ребенок хочет есть, поэтому она вынуждена просыпаться по ночам. Но в терапии поняла, что все по-другому.

«Достижение спокойствия ожидается от истощения тела посредством механического, автоматического поведения с бесконечным повторением однообразных действий», — отмечает он. К примеру, гребля на счет «раз-два» или игра на барабанах.

Его пациент Рокки пережил аварию в детстве, в которой погибла его сестра. «Рокки играет нечто вроде тяжелого рока под названием The Dead. Это самая резкая, самая оглушающая и самая повторяющаяся форма тяжелого рока. Сама музыка сведена к минимуму в пользу скорости и повторения». Рокки тратит всю свою энергию и все свои ресурсы на это бесконечное соло для ударных инструментов». «В каждом жесте ударника мы можем увидеть действие с ритмом на два счета, которое, как и в других успокоительных приемах, вызывает рост напряжения и возврат к спокойствию». Такое мнимое спокойствие быстро проходит как и удовлетворение от работы у трудоголиков. 

В психоанализе выделяют три уровня переживания травмы:

• психический,

• поведенческий,

• психосоматический.

Когда психика не справляется, человек вынужден действовать. Это не самый худший путь, в отличие от психосоматики. Однако он говорит о том, что психике чего-то не хватает, чтобы справиться с травмой: «Недостаточность строения психической системы защиты от отчаяния и, с другой стороны, — провала материнской функции смягчения страхов своего ребенка».