Истории гениальных троечников вдохновляют многих родителей, чьи дети учатся не так блестяще, как хотелось бы. Альберт Эйнштейн, Стив Джобс, Уолт Дисней, Джейми Оливер, Стивен Спилберг, бизнес-гуру Ричард Брэнсон, основатель IKEA Ингвар Кампрад — вот лишь несколько имен тех, кто заработал в школе репутацию лентяев и тупиц, а потом опроверг ее с помощью поразительных успехов в науке, бизнесе, искусстве. Этих людей объединяет одно: дислексия.
Именно затруднения при распознавании букв и чтении, а также «родственницы» дислексии — дисграфия (трудности с письмом), дискалькулия (ошибки при счете), СДВГ — чаще, чем что-либо, приводят к тому, что дети не вылезают из двоек, получают нелестные оценки учителей и обидные прозвища от одноклассников.
В мире проблема дислексии изучена достаточно хорошо: Международная ассоциация дислексии ведет свою историю с 1949 года. Для детей-дислектиков существуют специализированные школы, разработаны методики корректировки их проблем. Все это помогает им справиться со школьной программой и раскрыть свои таланты: богатое воображение, мощную память, умение коммуницировать, развитую эмпатию.
Российской Ассоциации родителей и детей с дислексией всего четыре года. Ее основатель Мария Пиотровская столкнулась со школьными трудностями у дочери и, пройдя огонь, воду и медные трубы, поняла, что проблему надо решать комплексно. Созданная ей Ассоциация ведет просветительскую деятельность, помогает педагогам работать с детьми с дислексией, разрабатывает приемы, чтобы ребята могли учиться наравне со всеми.
Недавно в Сети заработал Центр помощи детям с трудностями в обучении, который предоставляет бесплатные онлайн-консультации со специалистами всем, кому они нужны. Мы делимся историями детей, получивших шанс на качественное образование и уважение общества.
Матвей
Рассказывает Елена, мама мальчика: «Матвею сейчас 10 лет. Когда он пошел в школу, я не понимала, как можно так грязно писать, делать столько ошибок. Мне казалось, что сын издевается надо мной. В начале второго класса меня вызвала на беседу наша учительница русского языка. Она спросила, что я думаю про работы Матвея. Я ответила, что сейчас мы мало занимаемся с ним из-за прибавления в семье. Учительница сказала, что проблема не в этом. Она порекомендовала сходить к логопеду. Логопед подтвердила дисграфию.
Я начала заниматься с Матвеем дома, вместе с еженедельными занятиями с логопедом в школе. Мы быстро увидели результат. А прошлой осенью я узнала о Неделе осведомленности о дислексии, которая проходила в Эрмитаже. Я пообщалась с профессорами, логопедами, нейропсихологами и родителями детей с похожими трудностями.
Тогда я впервые задумалась: как чувствует себя мой ребенок? Как он живет с этим? Я начала следить за жизнью Ассоциации родителей и детей с дислексией, и как только появилась возможность пройти онлайн-диагностику у специалистов, мы сразу же это сделали. Теперь у нас есть маршрутный лист с описанием того, что необходимо делать, чтобы помочь Матвею: пособия, упражнения, массаж, игры. Остается брать и делать».
Логопед Елена Круглова объясняет:«На логопедическом обследовании Матвей показал себя активным мальчиком, готовым работать. Проведя речевые пробы, пообщавшись с ним и его мамой Еленой, изучив его письменные работы, мы подобрали пособия и дали ему рекомендации для занятий дома. Вместе с помощью специалистов, чутким отношением учителей к особенностям Матвея и включенностью родителей в коррекционный процесс положительная динамика обязательно будет».
Соня
Рассказывает Юлия, мама девочки: «Когда Соня пошла в школу, она никак не могла сложить буквы в нужном порядке. Классный руководитель сказала: «У вас все плохо. Это либо педагогическая запущенность, либо еще что-то». Я нашла репетитора и на зимних каникулах каждый день водила к ней Соню, а еще сама читала с ней дома. За две недели я так замучила ребенка, что она стала закрывать уши и глаза, только бы не читать.
Благодаря консультациям со специалистом по детско-родительским отношениям я поняла, что дочери нужна помощь, а не крики и упреки. Я помогала Соне с домашней работой и перестала давить. А в школе есть рамки: дети должны читать какое-то количество слов за некий промежуток времени. Соня чудовищно боится чтения. Как-то она призналась мне, что когда дети в классе читали по цепочке, она высчитывала, когда до нее дойдет очередь, и за несколько человек просилась в туалет.
Первый класс закончила c большим стрессом. Чтобы не терять время летом, я нашла школу скорочтения. После первых занятий педагог спросила, знаю ли я, что такое дислексия (я не знала), и предложила Соне задания попроще. Мы занимались все лето три раза в неделю. Соня надеялась, что придет в школу во втором классе, прочитает сразу 50 слов, и учительница скажет: «Соня, какая ты молодец! Вот это прогресс».
Но когда в школе стали проверять технику чтения, Соня растерялась. Дома она расплакалась и сказала, что она глупая и бестолковая и ей стыдно, что я ее везде вожу, учу, а толку нет. Я жутко расстроилась. В тот же день было родительское собрание. Я пришла пораньше, чтобы поговорить с учителем. Уж не знаю, что возымело эффект, но я увидела в глазах учителя осознание, что быстро читать — просто не в силах ребенка.
Для правильного письма и чтения очень важны процессы памяти, внимания, контроля
Учительница знала, что Соня занимается, оценки за диктанты и изложения завышала, чтобы не травмировать ее. В итоге у Сони по русскому пошли тройки. И именно тройки сыграли с нами злую шутку: в статусе ОВЗ (ограниченных возможностей здоровья) и адаптированной программе ей было отказано потому, что это не двойки...
Ближайший центр психолого-педагогической и социальной помощи согласился организовать для Сони одно занятие с логопедом и одно занятие с психологом в неделю, но из-за коронавируса и эти занятия прекратились. К счастью, еще раньше я вышла на Ассоциацию родителей и детей с дислексией. Благодаря консультациям со специалистами онлайн-центра ассоциации сейчас я занимаюсь с Соней сама по пособиям, которые нам порекомендовали. Это трудно, но других вариантов пока нет...»
Елена Круглова объясняет: «Соня — смышленая девочка, но было заметно, с каким трудом ей дается чтение. С речевыми пробами она справилась хорошо. Именно такие ситуации порой сбивают с толку: зачем логопед или психолог ребенку, который нормально говорит, может составить рассказ по картинке, звуки на слух не путает?
Но для правильного письма и чтения очень важны процессы памяти, внимания, контроля. Трудности с ними сложно заметить, поэтому родителям или учителям кажется, что ребенок просто невнимательный или ленивый. К счастью, логопедическое и нейропсихологическое обследования помогают разобраться в причинах ошибок».
Научный руководитель Центра помощи детям с трудностями в обучении Ольга Величенкова рассказывает: «Запросы, с которыми родители и специалисты обращаются в наш онлайн-центр, отражают весь спектр проблем поддержки детей с трудностями в обучении в России. Это и плохая осведомленность, и труднодоступность помощи, и нехватка специалистов. На этом фоне распространяются псевдометодики, обещающие быстрое избавление от дислексии и дисграфии. Создание Центра — важный шаг на пути объединения усилий родителей и педагогов ради создания доступной и эффективной системы помощи».
Об эксперте
Елена Круглова — логопед, учитель начальных классов, специалист по работе с детьми с трудностями в обучении, ОВЗ, РАС.
Об эксперте
Ольга Величенкова — научный руководитель Центра помощи детям с трудностями в обучении, член Российской ассоциации дислексии, автор более 50 учебных и научных работ по проблеме нарушений письма и чтения у детей.
