«С первых сеансов у психоаналитика я стала с нетерпением ждать этих встреч, — рассказывает 36-летняя Анна. — Она сразу вызвала у меня доверие. После смерти мамы я впервые встретила человека, которому могла довериться».
А 30-летняя Вероника говорит о своем знакомстве с психоаналитиком так: «Я выбрала ее по вполне объективным критериям: женщина-аналитик, хорошее образование, большой опыт работы. Но я думаю, что окончательное решение пройти анализ именно у нее возникло благодаря деталям: приветливый взгляд, спокойный мягкий голос... А главное, ее кабинет был обставлен уютной мебелью, из кухни доносился запах кофе. Я сразу вспомнила квартиру моей бабушки, с которой прожила в детстве несколько лет. И почувствовала себя очень спокойно, в полной безопасности».
Иными словами, Анна и Вероника «перенесли» на своих аналитиков черты своих близких.
Возвращение в детство
Перенос развивается, когда в общении с психоаналитиком мы бессознательно воспроизводим те модели отношений, которые были у нас в детстве с матерью, отцом, бабушкой или еще кем-то из значимых близких. Собственно говоря — и это важно понимать — так происходит не только в кабинете психоаналитика (и шире — психотерапевта).
Мы вообще в своих взрослых отношениях повторяем отношения раннего детства — разумеется, в новых версиях (что и делает их совершенно неузнаваемыми).
«С одной стороны, нам хочется продлить то удовольствие, которое доставляли нам в детстве отношения с кем-то из близких, — объясняет психоаналитический психотерапевт Светлана Федорова. — С другой стороны, любые отношения, даже самые «хорошие», не говоря уж о «плохих», всегда конфликтны. И мы бессознательно надеемся в новых, взрослых отношениях разрешить тот давний конфликт, проиграв его заново».
А это значит, что мы вновь и вновь переживаем те же чувства, страхи, импульсы и защиты.
Но перенос, развивающийся в кабинете психоаналитика, — совершенно особый. «Пациент получает возможность заново пережить свои чувства, желания, тревоги, внутренние конфликты в безопасных условиях, — говорит Светлана Федорова. — Он знает, что аналитик не проявит агрессии, не станет оценивать и осуждать его. Потому что задача аналитика — путем слушания и чувствования пациента помочь ему лучше понять самого себя».
Кроме того, отношения пациента и аналитика ограничены строгими рамками. Это позволяет не путать терапевтические отношения с реальными.
От любви до ненависти
В классическом психоанализе пациент во время сеанса лежит на кушетке и говорит то, что ему придет в голову. Эта пассивная позиция погружает в детское состояние и помогает проявиться переносу. Благодаря этому пациент может говорить о своих чувствах, а аналитик — принимать их и связывать с реальными фигурами из прошлого пациента.
Причем независимо от пола аналитика пациент может проецировать на него свои чувства как к отцу (деду, брату), так и к матери (бабушке, сестре, няне) — к тем первым существам, которых он полюбил и кому стал задавать ключевые вопросы: «Кто я? Откуда я пришел? Что со мной происходит?» И самый главный из них: «Можно ли меня полюбить?»
Теперь психоаналитик должен помочь ему найти ответы.
В начале работы чувства к аналитику чаще всего позитивны, это так называемый позитивный перенос, который является условием установления терапевтического альянса. У пациента возникает своего рода влюбленность в аналитика.
«Но этот «медовый месяц» не может длиться вечно, — отмечает Светлана Федорова, — просто потому, что в жизни не существует идеальных хороших фигур. Самая любимая и замечательная мама все-таки не может быть идеальной. И на каком-то этапе психоанализа или психотерапии теплые чувства могут трансформироваться в раздражение, агрессию, даже ненависть».
В чувствах пациента к аналитику может быть эротический оттенок. «Чаще всего это проявляется как инфантильное ожидание некоего удовлетворения, — замечает Светлана Федорова. — Отсюда ненасытное желание, чтобы аналитик освободил от психического страдания, дал «волшебную палочку», с помощью которой решатся все проблемы». И это тоже естественно для процесса терапии.
Иногда у пациента может возникнуть убеждение, что он по-настоящему любит аналитика и хочет вступить с ним в близкие отношения (так называемый эротизированный перенос). На самом деле за этим стоит нежелание прорабатывать свои проблемы, попытка сбежать от осознания своего внутреннего конфликта.
Вот почему этический кодекс запрещает любые отношения с пациентом, кроме психотерапевтических.
Жизнь после психоанализа
В процессе работы пациент начинает все лучше интерпретировать свои чувства, рассуждать о них. И чем глубже оказывается это понимание, тем слабей становится его привязанность, его переносные чувства к аналитику.
«В каком-то смысле аналитик передает пациенту свой аналитический взгляд», — говорит Светлана Федорова. Постепенно приобретая психоаналитическое «Я», пациент становится аналитиком для самого себя. Тогда встает вопрос о завершении работы.
Осознав, что никто кроме него самого не может сказать, кто он и что ему следует делать, пациент теперь готов двигаться дальше самостоятельно.
Контрперенос
Слова пациента пробуждают ответные чувства в бессознательном аналитика. Они и составляют его контрперенос. Допустим, в какой-то момент, слушая рассказ пациента, аналитик чувствует неожиданное раздражение, желание, чтобы тот поскорее ушел. И тогда он задает себе вопрос: что происходит? «Если я для него в данный момент — «хорошая мама», почему во мне вдруг поднялось раздражение? Скорей всего, это говорит о тех неоднозначных, противоречивых чувствах пациента, которые до этого момента никак не проявлялись в ходе анализа. А значит, не все было так безоблачно в его отношениях с матерью, как он рассказывает. Таким образом контрпереносные чувства дают аналитику ключ к пониманию пациента. Г. Ч.
Светлана Федорова — старший преподаватель НИУ ВШЭ.
