Чаще всего в повседневной речи мы связываем понятие «комплекс» с недостатком уверенности в себе, как 26-летняя Анна: «Лет пять назад я боялась даже дорогу спросить на улице, не говоря уже о том, чтоб вернуть в магазин некачественный товар, — вспоминает она. — Но потом стала целенаправленно над этим работать, заставляла себя заговаривать с незнакомцами. И победила свои комплексы».
Но иногда речь о прямо противоположном явлении: мы можем сказать о ком-то: «У него комплекс бога», подразумевая, что он считает себя всемогущим и не желает признавать своих ограничений. Получается, что мы используем слово «комплекс» как синоним недостатков, дефектов.
Все обращаются с ними по-разному: кто-то борется, кто-то примиряется, кто-то погружается в самоедство. И не всегда понятно, существуют ли эти дефекты в реальности или это результат искаженного мнения о себе. А оно, в свою очередь, может оказаться результатом воздействия требовательного окружения, которое осуждает нас за несоответствие правилам, нормам и идеалам.
(не)полноценность
Понятие психологического комплекса (от латинского complex — связь) ввел последователь Зигмунда Фрейда и создатель аналитической психологии Карл Густав Юнг. Речь шла о группе связанных друг с другом представлений, чувств, реакций, которые далеко не всегда доступны нашему непосредственному наблюдению.
«Согласно Юнгу комплексы — это такие психические явления, которые лишены контроля со стороны сознания, — объясняет философ Геннадий Голенок. — Они вытеснены в подсознание, откуда могут постоянно препятствовать или, наоборот, содействовать работе сознания. Комплекс всегда содержит в себе нечто вроде конфликта или, по крайней мере, является либо его причиной, либо его следствием»1.
Другой последователь Фрейда, психолог Альфред Адлер описал комплекс неполноценности, который не считал однозначно негативным явлением, полагая, что некоторых он может мотивировать к развитию.
«В школе я был самым маленьким в классе, на физкультуре всегда стоял последним, и меня, конечно, дразнили и при случае били, — рассказывает 28-летний Семен. — Но мне надоело бояться, и я упросил родителей отдать меня в секцию борьбы. К седьмому классу отношение ко мне изменилось, даже старшие мальчики просили меня научить их «приемчикам», и я понял, что не хуже других».
В основе комплекса неполноценности лежит конфликт между желанием занять достойное место среди других и неверием в свое право на него.
на ошибках учимся
Вряд ли среди нас найдется много тех, кто полностью и всегда доволен собой и жизнью. Как мы можем определить, такое недовольство — комплекс или нет? «Для этого достаточно спросить: насколько мое отношение к своим достоинствам и недостаткам соотносится с реальностью?» — отвечает психоаналитический психотерапевт Алексей Симонов.
Он приводит пример: два сотрудника на одной и той же работе совершили одну и ту же ошибку. Первый принял этот факт, понял, в чем заключалась ошибка, его чувства вины и досады быстро проходят, он непринужденно общается с коллегами и руководством и вспоминает этот эпизод как нечто естественное, потому что все ошибаются: он не комплексует по этому поводу.
Второй также испытывает вину и стыд, но они не проходят, он вспоминает о других более или менее похожих эпизодах, его убеждение в собственной никчемности и фантазии о всеобщем осуждении только усиливаются. Все это не позволяет ему прийти в себя. В дальнейшем он начинает искать подтверждение своим фантазиям, что провоцирует новые ошибки.
«Его состояние определяется бессознательным конфликтом, — поясняет психотерапевт, — а допущенная ошибка — лишь триггер для его активизации. Работник считает себя достойным наказания, а компанию, в которой он работает, — справедливо карающей инстанцией. У него есть затруднения с реалистичным отношением к себе и ситуации, и мы видим проявления комплекса неполноценности».
жажда признания
Причины комплекса неполноценности Адлер видел как в физических недостатках, так и в проблемах воспитания: таковы гиперопека либо недостаток внимания со стороны родителей, что не позволяет ребенку поверить в свои силы. Следствия также двояки: одни замыкаются в себе, другие стараются компенсировать чувство неполноценности, стремясь к превосходству над другими.
Адлер назвал это сверхкомпенсацией и именно ею объяснял творчество Бетховена, превозмогающего глухоту, ораторское мастерство заикающегося Демосфена. Но сверхкомпенсация может порождать не только успехи, но и новые проблемы.
«Я сделала пластику носа, потом подправила скулы, и планировала остановиться, — рассказывает 25-летняя Мария, — но подруга увеличила грудь, и теперь я тоже хочу такую». Возросший спрос на услуги эстетической хирургии — признак современности. Во всем мире он увеличился во время пандемии на 5%, а Россия вошла в десятку стран-лидеров по количеству проведенных вмешательств еще в 2019 году.
«Психика на уровне бессознательных фантазий стремится поместить плохие части «Я» (свойства и качества, которые мы в себе отрицаем, не признаем или которых боимся) в какую-то часть тела или свойство характера, — объясняет Алексей Симонов.
— Если мы обладаем внешностью, которая не соответствует современным стандартам (а они непрерывно меняются), то «нестандартные» части тела легко могут стать вместилищем или олицетворением таких плохих частей «Я». Они объявляются виновниками проблем, и у нас возникает желание избавиться от них или переделать их в надежде стать более полноценным, принимаемым и одобряемым».
Принимая себя
Комплексы подпитываются современным обществом, которое диктует идеальные модели внешности и поведения, рассматривая застенчивость как социальную фобию, непоседливость как гиперактивность, усталость как болезнь… Мы начали считать аномалией многое из того, что раньше называли индивидуальной вариацией. В наше время ботокса и фотошопа, медитации и йоги, антидепрессантов и виагры быть «не таким» становится все более предосудительно.
Как преодолеть свои комплексы конструктивно? Как научиться освобождаться от чувства неполноценности вместо того, чтобы его компенсировать? Это трудная задача, которая стоит перед каждым, каков бы ни был его недостаток.
Адлер считал, что цель терапии — исцелить нас от потребности в успокоении чувства неполноценности (которая толкает на безоглядный поиск признания) и позволить вместо этого обрести настоящую безопасность в способности любить себя такими, какие мы есть. Не от обреченности, а освободившись от всех суждений и идеалов, по сравнению с которыми мы себя обесцениваем.
Комплексы полезны тем, что показывают: надо что-то исправить. Но не наше предполагаемое несовершенство, а отношение ко взгляду другого, воображаемому, тираническому. Кому мы даем власть любить или осуждать нас? На самом деле исправлять надо не слишком маленькую грудь или скромное происхождение, а индивидуальное и коллективное согласие с нормами, которые заставляют нас страдать.
1 Г. В. Голенок «Комплексы и архетипы» (Институт философии РАН, 2010).
