Шкала боли от одного до десяти
Этот список нужно все время держать неподалеку, потому что большинство из нас никогда не скажут, насколько сильную боль они испытывают.
Взять, к примеру, моего мужа. В один из вечеров он благодаря интернету обнаружил, что у него аппендицит.
Я ухмыльнулась и не приняла это всерьез. Но он собирался на следующий день отправиться на мотоцикле по горам Сьерра-Невады и потому втайне от меня все-таки пошел к врачу.
Шкала боли:
0. Прямо сейчас меня ничего не беспокоит.
1. Не пойму, болит ли у меня где-то или, может быть, только чешется.
2. Может, заклеить пластырем и забыть?
3. Мне это не нравится. Я хотел(а) бы это прекратить.
4. Боль не бродит где-то рядом, она точно здесь.
5. Почему это происходит со мной?
6. Кто-нибудь, остановите это!
7. Я вижу ангелов, и мне страшно.
8. Не может быть столько боли! Наверное, я умираю. Помогите.
9. Я точно умираю.
10. Меня рвет на части медведь.
Поведение мужа должно было заставить меня насторожиться, потому что практически для любого заболевания у него заготовлена фраза: «Нет, не нужно вызывать врача. Я подожду и посмотрю, что будет».
Он позвонил мне из лаборатории, куда его немедленно отправил доктор, чтобы сделать анализы. «Боже мой, — подумала я. — Эти мужчины совсем как дети».
Пока мы с ним разговаривали, ему принесли результаты анализов и сказали немедленно спуститься вниз, где его подготовят к операции.
А я, видимо, теперь могу выбросить свой медицинский диплом.
Я гнала как сумасшедшая, в дождь, под порывами калифорнийского ветра (в киноверсии этой истории меня играет Кейт Уинслет и все это очень, очень драматично), — чтобы успеть увидеть его до операции.
Когда я ворвалась туда, он, весь утыканный капельницами, разгадывал судоку и развлекал шутками медсестер.
Я задумалась: а приходилось ли мне когда-нибудь испытывать «десять» по шкале эмоциональной боли?
Я бросилась обнимать его как раз в тот момент, когда приветливая медсестра задавала ему дежурные вопросы перед операцией.
— Каков уровень вашей боли по шкале от одного до десяти?
— «Три» или «четыре», — сказал он, даже не поморщившись.
Я подумала: наверное, три, потому что мы вчера ели буррито и взяли слишком острый соус. Все-таки это не аппендицит.
— Вы уверены? Что тогда для вас «десять»? — спросила медсестра, потому что приступ аппендицита стоит на вершине медицинской шкалы боли для большинства смертных.
— «Десять»? Когда с меня будут снимать скальп или бросят в кипящий котел, — ответил он совершенно серьезно.
— Так-так, Храброе Сердце. С вами такое когда-нибудь случалось? У вас есть с чем сравнивать?
Будем ли мы терпеть «три» и «четыре»? Что для нас «десять»?
Я задумалась: а приходилось ли мне когда-нибудь испытывать «десять»?
Подумайте об этом.
Осознаем ли мы свою шкалу боли? Сколько мы можем вытерпеть? Конечно, принимая во внимание тех, для кого «десять» — это порезать палец краем бумаги.
Минуту спустя его аппендикс лопнул. Я поняла это по выражению его лица. Еще секунду он оставался на своей «тройке», а в следующее мгновение это уже было очень похоже на «десять». Как хорошо, что в этот момент он был на больничной койке, а не в горах Сьерра-Невады.
— Это «десять», «десять»! Может, даже «одиннадцать»! — закричал он, когда медсестра уже успела ввести ему морфин.
Потом его увезли в операционную.
Мне кажется, эта шкала относится и к эмоциональной боли тоже.
Будем ли мы терпеть «три» и «четыре», чтобы подождать и посмотреть? Что для нас «десять» по шкале эмоциональной боли? Эквивалент кипящего масла в котле или раны?
Есть над чем подумать.
