Прежде чем включаться в короткую и тем более — в длительную психотерапию, клиенту стоит позаботиться о собственной безопасности. Она состоит из нескольких параметров. О чем обеим сторонам стоит договариваться «на берегу»?
Психолог-консультант Ирина Богораз считает, что при работе с клиентом важнее всего вопросы психологической этики. Увы, в России работа психологов не регламентируется законодательно, и уже несколько лет ведутся дискуссии о том, что необходимо принять закон о психологических услугах населению.
Пока такой документ не принят на государственном уровне, каждое направление психологии создает свои этические кодексы. В чем-то они отличаются, в чем-то похожи.
1. Зачем нужен контракт
С чего начинается психотерапия? Даже для тех, кто уже бывал в кабинете психолога, иногда становится откровением тот факт, что между участниками процесса заключается контракт.
«Это не всегда должен быть письменный договор, можно договориться устно, — говорит Ирина Богораз. — Но по моему опыту — а я практикую 9 лет — на первой встрече клиент, как правило, волнуется и может забыть, о чем они договорились со специалистом. Поэтому я предпочитаю контракт на бумаге.
Это не юридический документ, это просто визуализация договоренностей, шпаргалка на будущее. Ее даже не обязательно подписывать — можно отправить на почту».
Сначала психолог выясняет запрос и подтверждает, что может взять себе этого клиента — бывают и «противопоказания»
Затем в заранее подготовленный текст вписываются конкретные параметры, устраивающие обоих. Сколько стоит одна сессия, за сколько времени психотерапевт должен уведомить клиента об изменении цены, как часто проходят встречи, какие последствия будут у опозданий и пропусков встречи — как со стороны клиента, так и со стороны терапевта.
«Это зависит от конкретного психолога: есть среди моих коллег те, кто требует полностью оплатить пропущенную сессию, если клиент не отменил ее за сутки или за несколько часов», — поясняет Ирина. Часто это вынужденная мера — ведь не у каждого психолога есть свой кабинет и он оплачивает аренду, независимо от обстоятельств клиента.
«Об этом пункте и финансовых нюансах очень важно предупредить заранее. Меня удивляют коллеги, которые говорят: «Ну, вы приходите, а там договоримся». О цене первой сессии и о стоимости последующих встреч необходимо заявлять до того, как клиент потратил свое время и приехал. Терапевт обязан создать безопасные условия для клиента, и контракт — устный или письменный — их основа». Там же прописывается, можно ли психологу вести записи.
2. «Конфиденциальность гарантирую»
Если клиент соглашается на письменное фиксирование, аудио- или видеозаписи сессий, то психотерапевт обязан хранить их в защищенном от третьих лиц месте. По первому требованию он обязан показать записи клиенту.
Если клиент возражает против каких бы то ни было записей, даже в блокноте, психотерапевт должен подчиниться и положиться на собственную память.
Консультация должна проходить в «безопасном» пространстве, где нет посторонних людей, а самому процессу терапии не должны мешать звонки и сообщения в телефоне.
Есть «узкое место», о котором спорят психологи: можно ли использовать клиентские истории в публикациях, в саморекламе?
С одной стороны, клиент может дать письменное согласие на это. С другой, клиент может увидеть в СМИ или соцсетях свою историю, прочитать комментарии и испытать крайне неприятные чувства.
«Я против использования конкретных примеров, — заявляет Ирина Богораз, — я придумаю сама подходящую иллюстрацию, если потребуется». Но есть случаи, когда психотерапевт обязан нарушить это правило.
«Мы все существуем в правовом поле. Если клиент рассказывает мне о нарушении Уголовного кодекса, я обязана сообщить об этом в полицию. Поэтому в самом начале нашей терапии я должна предупредить о том, что не всю информацию стоит мне выдавать», — делится Ирина.
3. Когда в терапии могут отказать
В некоторых случаях психотерапевт может или даже обязан отказать клиенту в работе. «Есть такое понятие, как компетентность. Если я, например, не специализируюсь на семейной терапии или не имею психиатрического образования, я обязана отказаться от него и, при желании, передать более компетентному специалисту», — поясняет психолог
Иначе очень велик риск ему навредить. Есть вопросы на грани клинической психологии или даже психиатрии, которые неопытный психолог может не разглядеть.
Или — что хуже — заметить, но переоценить свои возможности. Это попросту опасно для клиента
Клиенту не надо стесняться спрашивать психолога о его образовании, опыте, просить рекомендации других специалистов. Важно задавать вопросы о компетентности на стадии знакомства или до него, формулируя свой запрос.
Стоит навести справки, в конце концов. Клиент имеет право обратиться в институт, который выдавал диплом психологу, и написать жалобу в этическую комиссию о том, что его взял в работу специалист с неподтвержденной компетентностью.
4. Руками не трогать!
При первой встрече необходимо уточнить, в какой парадигме работает специалист. «Если клиент не терпит прикосновений чужого, то ему не место в кабинете телесно-ориентированного терапевта.
Если психотерапевт говорит, что работает в психоанализе, и при этом позволяет себе прикасаться к вам, — это сигнал тревоги. В этой парадигме запрещено не только трогать, но часто даже находиться во время сеанса в поле зрения клиента», — замечает Ирина Богораз.
Психотерапевт следит за феноменами клиента, отражая то, что видит: как меняется выражение лица, поза, движения, темп речи
И возвращает клиенту его эмоции, делясь ощущениями и тем, что замечает, задавая вопросы. Но не с позиции всезнающего эксперта или советчика.
Если психотерапевт хочет поделиться своим опытом в похожей ситуации, то он должен прежде выяснить, готов ли клиент это принять и выслушать. Клиентское время — для историй клиента.
Профессиональный психолог никогда не позволит себе «шпилек», оценочных жестов или ухмылок. Так же, как и осуждать вместе с клиентом его друзей, родственников, детей, жен и мужей. Нейтралитет во всем!
5. «Держите ли вы свой инструмент в чистоте?»
Важно уточнить у психотерапевта, сколько часов терапии он прошел (и продолжает проходить) сам в качестве клиента, сколько супервизорских часов на его счету (супервизор — это психотерапевт, который помогает анализировать работу своего коллеги). Зачем это нужно?
«Чем работает психотерапевт? Он работает собой, собственной личностью. Хирург использует в операции стерилизованный инструмент. Косметолог делает маникюр с помощью продезинфицированных ножничек и пилочек.
Чем тщательнее психолог ухаживает за собственным «инструментом», тем более идеальным зеркалом он будет для клиента, отражая его состояние и эмоции. Тогда его собственные неврозы и проблемы не будут «фонить» клиенту. Если я регулярно разбираю их на личной или групповой терапии, то я несу личные сложности не в свой кабинет, а супервизору», — объясняет Ирина Богораз.
Чем чревата терапия с «непроработанным» консультантом? У них тоже случаются разводы и ссоры с друзьями
«В гештальт-терапии, в которой работаю я, это называется «поле». Часто я замечаю: если у меня какие-то проблемы, то ко мне идут клиенты с тем же самым. И очень важно, чтобы я эту тему прорабатывала не за счет клиента и его времени. Иначе не я для него, а он для меня».
Допустим, психолог, находясь в острой стадии развода, принимает даму в предразводном состоянии. «Если у психотерапевта это не проработано, он может начать давать советы, сливаться с клиенткой, представляя себя на ее месте. Психолог уже не будет независимым, нейтральным и не увидит ситуацию со стороны. Он вовлечен в нее.
Профессиональная психотерапия — позиция извне, возможность посмотреть со всех ракурсов, не занимая ничью сторону. Именно поэтому, кстати, в основных психологических парадигмах запрещено проводить терапию знакомым, близким и родственникам, чтобы не создавать двойных отношений и «не фонить».
6. Двойные отношения: почему нельзя?
В разных школах свои требования к отношениям «психолог — клиент» вне кабинета. Однозначное табу — сексуальные связи. В основных направлениях подобные случаи — верный шаг к дисквалификации и отлучению от психотерапевтической работы.
Есть школы, в которых даже находиться в одном помещении вне работы запрещено: если психолог оказался случайно в том же театре и ресторане, что и его клиент, профессионал обязан, не подавая вида, что они знакомы, покинуть зал. Иногда не разрешается даже здороваться при случайной встрече. Все зависит от профессионального кодекса конкретной школы.
Почему само профессиональное сообщество устанавливает такие жесткие рамки? «Одно дело, когда мы встречаемся раз в неделю в рамках установленного времени, места, обстановки, правил. Другое дело, когда вдруг вы, моя клиентка, берете у меня денег в долг и вовремя не возвращаете. Или я подвожу клиента на машине и не там его высаживаю.
Та эмоция, которая возникает вне кабинета, оттягивает нашу энергию и внимание на себя, она выводит наши отношения с уровня нейтральных.
Нам достаточно эмоций и работы с ними в пределах кабинетного пространства
Для продвижения в терапии важно оставаться в заданных ролях — «психотерапевт» и «клиент». И приносить свои рефлексии в кабинет, а не выносить из него», — рассказывает психолог.
Есть и другой момент, связанный с безопасностью. Часто для клиента психотерапевт становится значимой фигурой, на которую переносится весь спектр чувств к другим значимым фигурам в жизни клиента (как правило, родителям). Матери или отцу сложно отказать. И психотерапевт, обладая этой властью, может злоупотребить ею, иногда даже сам того не ведая, и ранить клиента.
Отношения с бывшими клиентами в разных парадигмах регламентируются по-своему. В каких-то допускается общение вне кабинета уже через полгода, в каких-то спустя три года или пять лет. Есть школы, где «карантин» после терапии должен быть равен времени самой терапии».
7. Не надо резких движений
Если во время сессии всплыла острая тема, которая вызвала у клиента бурю эмоций, психолог должен предупредить, что в течение 48 часов (или 72, или даже двух недель) нельзя совершать резких движений. В таких случаях велик соблазн «вытащить меч» и пойти к обидчику — будь то старенькая мама, давно забывшая о нанесенных когда-то шестилетнему клиенту травмах, или начальник, удостоенный «справедливых претензий».
«Пусть клиент бушует и эмоционирует у меня — в безопасном пространстве кабинета, а не за его пределами. Для этого мы и работаем. Разумеется, без рукоприкладства в мой адрес — психолога бить нельзя», — комментирует Ирина Богораз.
8. Нужны ли профессионалу личные трагедии?
Существует миф, что помочь может только психолог, испытавший то же самое, что и клиент. Если клиент пришел с разводом, то и психолог должен иметь такой опыт, если с утратой — то и тут иметь за плечами прожитое горе.
«Для того, чтобы помочь человеку, необязательно проживать его испытания, — убеждена Ирина Богораз. — Да, по моим наблюдениям, психотерапевт, проработавший свой личный опыт, бывает более эффективным в терапии.
Но это условие скорее дополнительное, а не обязательное. Бывают и обратные ситуации. Если психолог продолжает горевать, вряд ли он сможет быть идеальным зеркалом для страдающего клиента».
9. Как понять, подходит ли психолог
Когда клиент приходит к психотерапевту, он должен чувствовать доверие и безопасность, чтобы максимально раскрыться и продвинуться.
«В психотерапии нет хороших и плохих специалистов. Кроме, разумеется, откровенных шарлатанов и вредителей, — говорит Ирина Богораз. — Есть психотерапевты, которые нам подходят или нет. Хороший психолог вряд ли будет восхвалять себя сам. Часто хорошего специалиста передают из рук в руки, по сарафанному радио. Это лучшая реклама.
И точно нельзя ждать от психолога, что он изменит ваших родственников, мир вокруг, вернет жену или счастье. Изменить себя и свою жизнь — это работа клиента. От того, насколько вы открыты и готовы к работе, зависит результат — ваше спокойствие, обретение смысла жизни и внутренней опоры».
Об эксперте
Ирина Богораз – психолог-консультант.
