«Я часто слышу от фанатов проекта, что они видят в участницах самих себя и меняются и прорабатывают проблемы вместе с ними. Давайте разберем несколько случаев на примере участниц проекта „Новые Пацанки“», — предлагает психолог Любовь Розенберг.
Рони Вербицкая
Основная проблема — недоверие к людям. Наверное, странно было бы ожидать другого от человека, который родился в многодетной семье, где мать отвела двухлетнюю девочку вместе с братом в детский дом и оставила там навсегда. Ах да! Она дважды приходила и обещала забрать дочь домой. Маленькая Вероника честно ждала и бежала навстречу новым людям, надеясь, что мама выполняет обещание.
Как она выжила? Девочка спасалась тем, что упрямо защищала младших и слабых и верила, что мама и папа любят ее, но им трудно. Когда она выросла, папа вышел из тюрьмы и стал рассказывать, что он совершал преступления ради детей.
Я позволила Рони увидеть родных такими, какие они есть на самом деле, без розовых очков и ожиданий признаний в любви и покаянии. Увидеть, принять и перестать ждать. Поскольку это могло бы сломить девушку окончательно, мы одновременно работали над поиском опор и возвращения доверия через других, надежных людей в жизни Рони.
Алиса Куняшова
Смешливая, улыбчивая, сильная, Алиса — яркий пример ребенка в созависимых отношениях родителей. Красавица-мама и вечно пьяный отец, который избивал и унижал всех членов семьи. Обычно дети в таких семьях рано начинают взрослеть, беря на себя функции мужчины-защитника. Мать оправдывалась тем, что живет с отцом ради нее. Обычная отговорка созависимых женщин.
Работа с Алисой строилась на том, чтобы снять ответственность с себя за то, что не могла защитить маму, принять бессилие маленькой девочки перед большим и агрессивным папой и остаться в позиции ребенка по отношению к родителям.
Девушка не могла разрешить себе быть девочкой, ведь «мужчины опасны» и «несут лишь зло». Задача психолога — убрать проекцию отца с других мужчин и проработать созависимость, которая, как вирус, передается от матери к дочери. Алиса должна разрешить себе принять мамин выбор и не пытаться быть буфером между родителями, не осуждать отца и по возможности наполнить себя отцовской любовью. Принять обоих родителей очень важно для формирования целостной личности. Только так возможно добиться ощущения свободы и независимости взрослого человека.
Мишель Гаджиева
Казалось бы, самая обычная история девочки, рожденной в полной семье, где папа исповедует ислам и очень требователен к дочери, а мама гиперопекает и не позволяет сделать шаг без ее ведома. Жесткие рамки, отсутствие свободы и много стыда, от которого некуда прятаться. Дома — давление и наказание, в школе — смех и издевательства за внешний вид и родительское сопровождение за ручку до школы и домой.
Родителей ненавидеть и не слушаться нельзя. Этот интроект вшит в подсознание ребенка до поры до времени. И вот настала пора, когда невозможно сдержать злость, накопившуюся за все годы унижений и ограничений. Мишель вырвалась на свободу и не могла остановиться: надо как можно быстрее поменять все, уничтожить ту ненавистную правильную девочку, которая не имела права ни на что. Да, родителей ненавидеть нельзя, а себя-то можно!
Работа с Мишель заключалась в построении доверительных отношений с обозначением личных границ и уважением к чужим. Важно было найти какую-то потребность, закрывающую адреналинозависимость, и одновременно снять роль непослушного ребенка. Изучить мир взрослости, где есть ответственность и удовольствие, запреты и забота о себе. В общем, дать понять, что быть взрослым интересно и значимо, что там есть много возможностей и свобод, желаний и реальных целей, достижение которых во многом зависит только от нее.
Лиза Андрющенко
Девушка выросла в родовом сценарии «Матрешки» — бабушка, мама, дочь. В их жизни мужчина — случайный человек, от которого рождался ребенок. Он всегда был недостойным, непорядочным, неуважаемым — как и все остальные мужчины. В этой родовой парадигме дочь обязана всю жизнь посвятить маме и позаботиться о дочери. Дочь, подрастая, должна взять на себя заботу о старшем поколении. Личная жизнь не начнется никогда!
Неудивительно, что опыт общения с мужчинами закончился попаданием в газлайтинговые отношения. Любимый мужчина каждый день убеждал девушку, что она никто — «тупой ребенок, животное, глупая и ни на что негодная тварь, ненужная никому, кроме него». Он блогер: использовал, как хотел, высмеивал перед огромным количеством подписчиков, заставлял играть на камеру. Со временем Лиза поверила, что она действительно никто, что все люди на свете либо «тупые твари», либо завистники и предатели
Когда девушка вышла из этих отношений, то вернулась в родовой сценарий и начала служить маме и бабушке
Придя на проект, Лиза держалась абсолютно обособленно. «Я к вам не лезу, и вы ко мне не лезьте» — таков был ее нарратив в общении. Я с большим трудом убедила Лизу под иным углом посмотреть на одноклассниц, расширила ее представление о мире и людях. Мы по маленьким кусочкам выстраивали и выписывали ее права на жизнь, на собственную значимость.
Я старалась научить ее выражать эмоции, открываться другим людям, давать собственные оценки событиям, чтобы стать одновременно абсолютно независимым членом общества, но при этом принадлежать ему как важная и значимая часть.
Ангелина Новоселова
Ангелина — единственная мама в проекте «Новые Пацанки», при этом сама брошенный ребенок, который никогда не был нужен маме. Где попало, с кем попало и как попало воспитанная, она все же сумела выжить и повзрослеть. Девушка в каждой ситуации разная: она умеет подстраиваться, приспособляться, при этом оставаться доброй и веселой, чтобы ее не бросали.
Единственное, чего она себе не разрешала, — злиться, плакать и истерить. Она ненавидела истерики и боялась таких реакций. Ангелина периодически срывалась, хотела убежать с проекта, объясняя тем, что скучает по сыну, который живет с бывшим мужем.
При работе с ней я ставила цель научить ее не подстраиваться под других, выстраивать и защищать границы личного пространства и принимать злость, истерику и обиды как естественное и необходимое проявление эмоций, которых не нужно избегать и бояться.
Виолетта Малышенко
Виолетта — репрезентативный пример попытки создать невыносимые для таких активных детей рамки воспитания. Мама делала все, чтобы дочь выросла разносторонне развитым человеком и ни в чем не знала нужды. Серьезное заболевание девочки в раннем возрасте еще более усилило контроль и заботу матери о дочке. Все для будущей жизни, для того, чтобы дочь была счастливее, чем она. Жесткие требования женщины не только к себе, но и к ребенку, отсутствие времени на проявление любви, потому что нужно много работать, чтобы дать это будущее дочери.
В итоге у Виолетты появилась ненависть ко всему миру, желание уйти в иную реальность, где ты под кайфом всех любишь. Не нужно стараться, не нужно напрягаться — расслабься и получай удовольствие! Веселая, обаятельная, легкая в общении, Виолетта быстро входила в любые компании и легко находила способ получить очередную дозу жизни.
В изменном состоянии сознания появлялись совершенно другая личность: неуправляемая, агрессивная и неугомонная
Работа строилась на поиске настоящей Виолетты — той, которая спрятана внутри: глубокой и умной девушки, которая искренне любит маму, добра к людям и преданна друзьям. Поначалу она отшучивалась, показывала, что ей не нужен психолог. Постепенно я получила аванс доверия, а испытания, которые вместе с одноклассницами успешно проходила девушка, помогали день ото дня снимать пласты шутовства и неестественного пофигизма.
Думаю, что в случае с Виолеттой именно факт попадания в иную среду, где подруги оказывают на нее положительное влияние, сделал больше, чем моя работа. Проект создал эффект групповой психотерапии, так как девушки имели схожие проблемы, могли понять, поддержать и вместе идти по пути изменений и трансформации.
Юля Михайлова
В раннем детстве Юля жила с бабушками, дедушками и сестрой, потом попала в интернат, а с пятого класса училась в обычной школе, где стала жертвой буллинга из-за внешнего вида. Бабушка давала любовь и защиту, но очень скоро заболела и уже сама требовала внимания, заботы и любви. Юля ухаживала как могла, но явно не справлялась.
Запах испражнений и пролежней впитался в одежду и волосы девушки. Юля ненавидела себя и сгорала от стыда. Она стала прятаться от людей, избегать общения. Наркотики и алкоголь помогали с этим справляться. Вот так и стала жить Юля в собственном круге ада. Потом бабушка умерла, но наркотики остались.
По моему мнению, Юля так и не сформировалась как взрослый человек. Она — самый активный участник всех испытаний, который всегда найдет историю и эмоциональный отклик на любую предложенную тему. Что из этого правда, а что фантазия — не мне судить. Для меня как психолога важно откликнуться на эмоцию, помогать, выстраивать ниточку доверия и ждать, когда она захочет прикоснуться к себе настоящей. В ней удивительным образом сочетается рыцарь-спасатель, талантливая актриса и наивная девочка.
Диана Янголенко
Мать Дианы явно не была готова к рождению ребенка. Тяжелая травма, связанная с домогательствами отчима и маминым равнодушием, не позволила девочке найти опору в семье. Она росла практически на улице, общалась с нездоровой компанией, пережила тяжелый переходный возраст с ярким неприятием матери и уходом в химические зависимости, татуировки и прочие проявления подросткового бунта.
Однажды осознав, что в наркозависимости дальше будет точка невозврата, Диана пришла к маме и попросила ее стать подругой и спасателем. Именно это позволило избавиться от зависимости и восстановить отношения с матерью, но так, как это возможно только с инфантильной мамой. Они стали подругами, проводили много времени вместе и выглядели как ровесницы.
На родительской неделе Диана в штыки восприняла преображение мамы, где ей придали лоск взрослой женщины
Как психолог, я работала с Дианой над принятием своих особенностей и пыталась проработать травму насилия, причиненную в детстве, но почувствовала яркий протест, связанный с моей попыткой переложить ответственность за случившееся на маму. На родительской неделе мама девушки также сказала, что не видит смысла «копаться в прошлом».
Я поняла, что для Дианы важнее сохранить отношения с матерью, нежели прорабатывать тот случай. Не всегда и далеко не сразу клиент готов пустить психолога глубоко и разрешить себе снова пережить ту боль и бессилие, которое испытал когда-то. Я всегда готова буду продолжить работу, но важно, чтобы это было ее осмысленное решение.
Психолог проекта «Новые Пацанки»
