Почему нам не нравится, как мы выглядим?

Этот вопрос — как и многие хорошие вопросы — не предполагает простого ответа. «Наше отношение к внешности полностью зависит от того, есть ли у нас контакт с собой, с другими и с тем, что нас окружает», — объясняет психотерапевт Марина Хазанова.

Хотя жизнь в социуме обязывает каждого к соблюдению определенных приличий, все мы тем не менее относимся либо к категории «тщательно следящих за собой», либо к «одевающимся кое-как». Первые никогда по-настоящему не расслабляются, даже наедине с собой, у себя дома. Вторые же никогда не прилагают достаточных усилий в отношении своего внешнего вида — даже в тех редких ситуациях, когда общественные нормы их к этому обязывают. И мало кто из нас живет в полной гармонии со своим обликом.

Две крайности

«Я никогда не понимала, почему люди позволяют себе выглядеть так плохо, — признается 27-летняя Майя. — Я всегда забочусь о том, чтобы быть сногсшибательной. Каждый день я делаю макияж и маникюр, подбираю наряд, выхожу из дома. И что же? На работе считают, что я слишком претенциозна. Знакомые — что я помешана на собственной внешности. Молодой человек смущается — считает, что в моем наряде можно смело отправляться на Каннский фестиваль, не то что в кафе».

В противоположность Майе 32-летняя Ирина повсюду появляется только в брюках и объемных бесформенных свитерах, полностью скрывающих силуэт. Она признает, что впала в такую крайность, невольно сравнивая себя с матерью — воплощенной элегантностью.

«Мама и сейчас, в свои шестьдесят, остается, что называется, эффектной женщиной. Я же была нескладным подростком. Помню, словно это было вчера: я примеряю платье, а мама вздыхает и кривит губы».

Ощущение того, что достичь родительского идеала невозможно (а может, и бессознательное нежелание становиться соперницей матери), претворяется в стремление «выглядеть естественно, без прикрас». Это не что иное, как послание внутреннего «Я»: хочу, чтобы меня любили за то, кто я есть, а не за то, кем кажусь.

Это подтверждает 26-летняя Екатерина: «У меня совершенно нет ни желания, ни времени что-то менять. Да и нужно ли? Меня раздражают современные попсовые ценности: девяносто–шестьдесят–девяносто, мишура и блестки. Пусть тот, кто способен, оценит мой внутренний мир!»

(Не)желание нравиться

Однако не стоит принимать этот посыл за чистую монету, приравнивая нежелание себя украшать к естественности и подлинности, а перфекционизм — к поверхностности.

«Это весьма далеко от истины, — утверждает психотерапевт Жизель Аррюс-Ревиди. — Формула «Я такая, какая есть, нравится вам это или нет» чересчур нарциссична. Она подразумевает, что всю работу по сближению, пониманию должен проделать другой. Не прилагая ни малейших усилий к внешнему самосовершенствованию, можно создать впечатление, будто отказываешься нравиться, а значит, ты уже не соперница другим женщинам. Но не будем забывать, что добиваться своего можно и под маской…»

Если перфекционист низводит тело к роли манекена, на котором он вдумчиво размещает детали костюма, то приверженец «непринужденности» довольствуется телесной функциональностью.

«Чем хуже у нас контакт с телом, тем менее способны мы увидеть его объективно — таким, какое оно на самом деле, — рассказывает Марина Хазанова. — Именно этот ложный образ, отсутствие внутреннего представления о своем теле заставляет чашу весов склониться к одной из крайностей. Тело либо укрощено, рафинированно и выставлено напоказ, или же спрятано и забыто. Однако в обоих случаях человек пренебрегает реальной физической и эмоциональной составляющей собственного тела».

Чуть расслабиться или, наоборот, проявить чуть больше внимания к себе? Вся суть проблемы — именно в этом «чуть». Чтобы мы смогли взглянуть на себя объективно, для начала надо прояснить источник склонности к избыточному перфекционизму или, наоборот, к пренебрежению своей внешностью.

«В обоих случаях главную роль играет взгляд других людей, — объясняет Жизель Аррюс-Ревиди. — Неадекватное значение, придаваемое внешности, говорит о том, что с самым первым в нашей жизни «взглядом другого» было что-то не так. Удовольствие от того, что мы нравимся, дает мать. И когда мы уделяем внешнему виду чрезмерное или недостаточное внимание, это означает, что в глубине души мы чувствуем, что не были для нее (даже на какое-то время) центром Вселенной».

Найти удовольствие

И постоянная демонстрация безукоризненной внешности, и полный отказ от заботы о своем облике — все это признаки психоэмоционального дискомфорта. От перфекционистов требуются постоянные усилия, а пренебрегающие своей внешностью вынуждены от чего-то отказываться, что всегда сопровождается страданиями, порой неосознанными.

«Перфекционизм, порожденный тревожностью, сам порождает еще большую тревожность, — предполагает экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. — Чтобы всегда быть на высоте, нужно ни на минуту не ослаблять контроль над собой. На самом деле перфекционист стремится не столько очаровать других, сколько успокоить себя: контролируя свою внешность, он надеется контролировать свои эмоции и сексуальное желание — иными словами, то, что ускользает от его власти и представляется для него угрозой.

Страдания «пренебрегающих» в большинстве случаев проистекают из плохого отношения к себе. Где-то в глубине души они убеждены, что не стоят и доброго слова. Даже в тех, кто только играет в неопрятность — вплоть до сознательного уродования собственного образа — есть эта горечь отречения, эта боль».

Чтобы найти баланс, необходимо осознать, что эти две крайности приносят больше стресса и страданий, нежели удовольствия. И перейти к действиям вполне символического характера: тратить меньше времени на «чистку перышек», если вы перфекционист, или сделать небольшое дополнительное усилие в том, что касается внешности, если вы обычно ею пренебрегаете.

«Чтобы изменения были глубинными, нужно почувствовать на себе благотворность маленьких перемен, — продолжает Светлана Кривцова. — Источником удовольствия будут более комфортные отношения с самим собой».

Главное — решиться на первый шаг, как это сделала 43-летняя Лилия. Год назад по совету подруги она отрезала косу, с которой не расставалась со школьных лет, и покрасила темно-русые волосы с заметной проседью в насыщенный каштановый цвет.

«Целую неделю у меня было одно желание — спрятаться: все комплименты заставляли меня только сожалеть об утраченной «незаметности». Но однажды утром я вдруг увидела, что… это выглядит красиво. Впервые в жизни мне нравилось мое отражение. У меня было такое чувство, будто эти перемены дали мне какую-то внутреннюю легкость и, может быть, желание лучше относиться к себе».