«Мой отец много пил. Поначалу он это тщательно скрывал, а мы были маленькие и не очень понимали, почему папа так странно себя ведет, шатается, смеется невпопад и от него неприятно пахнет. Однажды, когда мне исполнилось 12 лет, он не пришел с работы домой. Мама только махнула рукой и зло сказала: «Надоел, пусть хоть сдохнет». У нас город хоть и немаленький, но я примерно знала обычный папин маршрут с работы и побежала его искать. Через несколько часов я нашла его лежащим на автобусной остановке. Я тащила его волоком до дома, потом по лестнице. Было очень тяжело.
А потом мама сказала: «Раз ты его так любишь, вот сама с ним и возись». Собрала вещи и ушла жить к подруге. И я в свои 12 лет стала в одночасье взрослой. Готовила еду, стирала, убиралась, денег не было, и я стала подрабатывать уборщицей на торговой базе — перед школой и вечерами.
Как закончила 9 класс, до сих пор не понимаю, ни о каком высшем образовании речи тогда не шло. Поступила в медучилище. Отец последние 5 лет много болел, хотя уже не пил. И я была ему и матерью, и домработницей, и медсестрой. Его не стало, когда мне было 24 года», — делится 38-летняя Наталья.
Иногда, наблюдая беспомощность своих родителей, мы как будто меняемся с ними местами. Психологи даже придумали специальный термин — парентифицированные дети. Слово «парентификация» происходит от английского parent — родитель.
В сферу обязанностей взрослых детей по умолчанию входит финансовая забота и эмоциональное донорство
Несмотря на странное название, многие узнают себя в этом определении. Это дети алкоголиков, наркоманов и прочих зависимых, больных, инфантильных родителей. Наблюдая их бессилие, такие мальчики и девочки говорят себе, что не дадут близким полностью разрушить себя.
«Они берут на себя функции «родительства» своим настоящим родителям, — говорит семейный психотерапевт Мария Дьячкова, — Происходит несправедливый переворот в семейной системе, так как дети уверены, что не обязаны и не имеют права приуменьшать переживаемые родителем страдания».
Впасть в детство
Проявляется парентификация не только в детстве. Многим хорошо знаком распространенный в России и на постсоветском пространстве стереотип, закрепленный в законодательстве, что выросшие дети обязаны заботиться о пожилых родителях. «В сознании множества людей плотно засела идея о том, что на них лежит бремя обеспечения родителям безбедной старости и счастливой жизни, особенно когда те уходят на пенсию, теряют социальную активность и привычный круг общения, — говорит психотерапевт. — В сферу обязанностей взрослых детей по умолчанию входит финансовая забота и эмоциональное донорство».
Старшему поколению все чаще привозят внуков или поселяют родителей с собой дома, обеспечивая совместный отдых, звонят десятки раз на дню, берут на себя множество бытовых хлопот. Большинство воскликнет: «А что в этом плохого? Так и должно быть, это норма общения со старшим поколением. Неужели надо бросить их на произвол судьбы?»
Действительно, это норма в нашем обществе. Но какие ограничения и личные трудности накладывает социальная норма, доведенная зачастую до абсурда?
«Есть глубокие мотивы в том, чтобы создавать с родителями такие же отношения, как с детьми. Как правило, это случается в семьях, которые переживают нелегкие времена: один из родителей болеет, пьет, в депрессии или не может разрешить финансовые проблемы. Иногда это случается, когда родители разводятся. Дети глубоко сочувствуют им обоим или одному из них, стараются исцелить их боль и одиночество, невольно становясь при этом покровителем, более взрослым по отношению к кому-то из родных», — считает психолог.
Родители зачастую сами не против «впадать в детство». «Такое положение дел парализует волю и личную активность родителей. Вместо того чтобы достойно встретить старость, потерю былой активности и живости, пережить этот собственный кризис, взять ответственность за свою текущую жизнь и ее качество, они регрессируют до состояния маленьких детей, — объясняет психолог. — Теряют опыт, мудрость и жизненную силу, деградируют физически и психологически, становясь зависимыми от собственных детей. Собственная жизнь, которая сильно вплетена в жизнь детей, как бы проживается заново».
Старость, в которой происходит регресс и откат на предыдущие позиции, пронизана тревогой, страхом, чувством вины
Фактически помогая «старикам» одной рукой, мы другой «поглаживаем» их: мол, продолжай быть беспомощным. Конечно, в этом состоянии у них есть множество выгод. Например, не надо лицом к лицу встречаться с такими неумолимыми вещами, как одиночество, увядание, старение, горе, нереализованные мечты и планы.
Не все зрелые и пожилые родители выбирают такой путь. «Мой отец, которому сейчас 82, несмотря на свой ревматоидный артрит, никогда не садится в метро. Он говорит: пока я могу стоять и ходить, я буду это делать. И категорически отказывается переезжать к нам, считая, что у нас должна быть своя жизнь. Лучше, говорит, ты приезжай ко мне, я приготовлю тебе что-нибудь вкусное. Он живет один уже 8 лет после смерти мамы, но заявляет, что его еще рано списывать. Я, конечно, беспокоюсь за него и навещаю каждые выходные, но еще больше горжусь им», — делится 48-летний Андрей. Такой подход кажется более ответственным и здоровым с обеих сторон.
«Эрик Эриксон, исследовавший возрастные кризисы, писал о том, что старость, в которой происходит интеграция всего жизненного опыта, насыщенна и богата, а та старость, в которой происходит регресс и откат на предыдущие позиции, пронизана тревогой, страхом, чувством вины и отсутствием умиротворения», — говорит психолог. И у них есть рычаг влияния на собственных отпрысков — все то же чувство вины.
Фальшивая роль
«Мама часто рассказывала мне, что она всю жизнь мне отдала, когда «эта сволочь» нас бросила, — вспоминает 27-летняя Инна. — Мама жила моей жизнью — ездила со мной на соревнования по гимнастике, брала общественную нагрузку в родительском комитете в моей школе. Работала на двух работах. Затем мои экзамены в школе, поступление… Все это было ради меня. Второго мужа у нее так и не появилось. И я понимаю, что ей было тяжело. Когда я вышла на работу и получила первую зарплату, маму как будто отключили от питания. Она тут же слегла с букетом болезней. И теперь все, что делала раньше для меня она, я возвращаю ей. Когда-то я хотела иметь семью и детей, но сейчас понимаю, что это невозможно. По крайней мере, пока мама в таком состоянии».
Дети, ставшие родителями своим родителям, глубоко несчастны. «С одной стороны, всесильная позиция дает им ощущение контроля. Все вопросы питания, развлечения, лечения, обучения взяты под строгий учет. Вместе с тем их жизнь тотально подчинена фальшивой роли: на них ложится дополнительная нагрузка с точки зрения финансов, времени, количества переделанных дел. Многие не способны освободиться от чувства вины и долга перед родителями. Довольно часто такое «родительство» не дает взрослым детям создать собственную семью и родить детей, ведь у них уже есть «двойня» — мама и папа. А если и создают собственную семью, то, как правило, она подчинена ритму жизни старого человека: «К маме надо съездить, маме надо позвонить, ее надо взять с нами, ей тоже полезно отдыхать...» — считает Мария Дьячкова.
Почти взрослый
В России очень много семей живут под одной крышей с родителями и детьми, то есть три поколения вместе. Они не имеют отдельной личной территории, вмешиваются в дела друг друга, раздавая советы направо и налево, диктуя свои правила выросшим детям даже в их личных отношениях.
Не надо забывать о родителях и отказывать им в помощи, но нужно следить за тем, какой баланс в жизни вы при этом выстраиваете
«Такие дети хоть и имеют атрибуты взрослой жизни, на самом деле так в нее и не попали. Они до сих пор прочно связаны с родителями и не прошли процесса сепарации, т. е. разъединения с ними, то, что в норме должно случиться в период 3-7 лет. Они готовы оставаться в этой связке любой ценой, даже путем покровительства и родительства старшему поколению, — продолжает Мария Дьячкова. — Потому что эта связь хоть и приносит массу неудобств, зато оберегает от взрослости, независимости и полной личной свободы, с которой, если бы она и наступила не дай бог, они бы не знали, что делать. В истинно взрослом состоянии человек принимает полную ответственность за то, какую жизнь он живет и какие ценности создал. Ему некого обвинять и не на кого списывать свою несостоятельность в любых сферах жизни.
Свобода и безграничность так сильны и мало осознаны, что зачастую незрелому взрослому легче прикрыть этот страх принять ответственность за себя постоянной суетой и «спасением» своих близких».
Взрослость, по мнению психолога, — это возможность дать стареющим родителям пережить всю гамму чувств, с ней связанную, включая страх неминуемой смерти. Дать им время по-своему приспособиться к этому переживанию, никак не сглаживая и не приуменьшая его, не делая вид, что «все будет хорошо, просто не думай об этом».
«Я не говорю, что надо забыть о родителях и отказаться от помощи им, но нужно следить за тем, какой баланс в жизни вы выстраиваете. Возможно, он не в вашу пользу, а в ущерб вашим задачам, семье или здравому смыслу. Тогда это хороший сигнал, чтобы остановиться в причинении добра», — резюмирует психотерапевт.
Об эксперте
Мария Дьячкова — семейный психотерапевт, психолог-консультант, тренер, автор книг о созависимости, ведущая в .
