«У меня было и есть все, что считается успехом. Квартира в центре Москвы, известность, доход, который позволяет ни в чем себе не отказывать. Но деньги в моей картине мира — не самая важная категория. Если выбирать между высокооплачиваемым неинтересным проектом и интересным, но с условным гонораром, я за второе. Например, 10 лет веду дебат-клуб, это старейшая интеллектуальная площадка в России, и он не приносит мне ни копейки.
Просто я вижу в этом свою миссию. Я бы назвал ее так: это стратегия отдавать. На мой взгляд, успеха добиваются те, кто придерживается этой стратегии: отдавать навыки, знания, методологию, лайфхаки. И не ждать ничего взамен. Тогда аплодисменты — это незапланированные бонусы, которые дают много энергии.
Так было всегда, еще на заре моей педагогической работы: меня, студента 2-го курса юрфака, пригласили в родной лицей в Самаре преподавать информационные технологии. Мне нравилось, когда школьники — самая непростая и честная аудитория, которая не будет скрывать свое отношение, — подходили и говорили: «Вы наш любимый учитель».
Похожие ощущения я испытал, когда учился в аспирантуре в Москве. Юристом без опыта можно было заработать очень мало — не хватило бы даже на оплату съемной квартиры. И я пошел в продажи. Это была водочная компания. Быстро проявил себя, и мне предложили обучать коллег.
И вот приходят ко мне скептически настроенные люди — «Ну, чему ты нас можешь научить?», а через два дня тренинга зеленый продавец уже знает, как работать с клиентом, как его убедить, понимает, что такое индустрия продаж. Он выходит «в поля», и у него получается. Возвращается и говорит мне: «Круто, спасибо!»
Я почувствовал, что это мое, это то, чем я хочу заниматься. И я полностью ушел в эту работу. Бизнес-тренинги, корпоративное обучение, мастер-классы на сотни участников… Моя карьера росла. В один год у меня было по четыре тренинговых дня в неделю, я проводил на ногах по 8-10 часов, жил в самолетах, меняя часовые пояса. Мой рекорд — 157 перелетов за год.
Но я не рвался за рекордами как таковыми, хотя мне льстило, что я востребован. Это было стремление отдавать как можно больше. К тому же рынок публичных профессий диктует свои правила: ты обязан гастролировать по миру, иначе забудут. Я запускал новый тренинг, обкатывал его на тысяче участников, собирал обратную связь и писал книгу. Я не мог отказать заказчикам, которые просили: «Никита, только ты!»
У меня была идея: быстро себя починю и вернусь в свой сумасшедший график
Каждый ноябрь мы с командой проводили грандиозное мероприятие, подводя итог года и заявляя планы на будущее. Сейчас я понимаю, что очень уставал. Но мой организм за время работы тренером научился мобилизоваться к моменту выступления.
Случалось, меня еле живого, с высокой температурой привозили на мастер-класс, я выходил на сцену и оживал, у меня появлялась энергия. Но как только гас свет в зале, я сдувался и обесточивался. Я мобилизовался за счет внутренних ресурсов.
Так продолжалось несколько лет. Я не мог отменить выступление, на которое приехало несколько сотен людей. Это была дань моей гиперответственности. Можешь отдать? Отдай! Я следовал своей миссии, но я же стал ее заложником.
В ноябре 2016-го мы с командой провели масштабный вечер, собрав полный зал на ЗИЛе. Нам показалось мало, и мы продолжили во второй день. Это было ключевое событие года: я провел все запланированные гастроли, отснял все сезоны телепроектов, сделал свой график по полной. Когда все закончилось, мы выдохнули. Кто-то сказал: «Ну все, Никита, расслабься, все закончилось».
Я помню этот момент. Меня прострелило по всему телу так, что я не мог пошевелиться. И эта боль никак не уходила. Следующие два месяца я провел в бесконечных обследованиях, анализах. Впервые за много лет отменил все выступления. Я испробовал все: йога, иглоукалывание, массажи, озонотерапия… У меня была идея: быстро себя починю и вернусь в свой сумасшедший график.
В немецкой клинике врачи, посмотрев снимки, спросили: «Чем вы занимаетесь? Вы парикмахер?» Из-за того, что я работал стоя, произошли необратимые изменения в позвоночнике, появилась грыжа, которую можно было убрать только хирургическим способом.
Боль изводила меня. Я не мог спать. Единственная поза, когда становилось легче и я мог заснуть хотя бы ненадолго, — на четвереньках, коленями на полу, корпусом опираясь на кровать. Как-то мне сделали болеутоляющий укол непосредственно в позвоночник — и я на три часа заснул лежа. Знаете, мы не тому радуемся и не то ценим. В тот момент, когда боль меня отпустила, это и было счастье. А потом она вернулась.
Успех всегда требует платы. А счастье — это штука, которую ты можешь создать сам
В конце 2016 года мне сделали операцию в Москве. Когда я очнулся от наркоза, то не ощущал нижней половины тела. Меня успокоили: «Это нормально, через несколько дней чувствительность восстановится». Но прошло полмесяца, а я так и не чувствовал ног. Мне поставили диагноз: «Парез нижних конечностей». Во время операции мне перерезали нервы, отвечающие за ноги. Надежда была, что они прорастут заново.
Я передвигался по квартире как цапля — ступни болтались, приходилось высоко поднимать ноги. Я постоянно падал. На улице надевал ортезы (устройства для разгрузки суставов). Разные врачи обнадеживали: наберитесь терпения, чувствительность вернется.
Однажды я пришел к одному врачу, она посмотрела анализы, снимки, заключение после операции. Я с жаром предлагаю: «Давайте процедуры назначим, массаж, витамины…» А она смотрит на меня и говорит спокойно: «Давайте-ка инвалидность оформлять, будете платить за ЖКХ со скидкой». Я в ярости наорал на нее: «Да что же вы за врач такой, а как же клятва Гиппократа?!» Потом понял: она была единственной, кто сказал мне правду. И она отрезвила меня от несбыточных иллюзий.
Я не миллионер, а лечение стоит денег. Мой график на 2017 год был составлен, и уже в январе я провел первый мастер-класс в таком состоянии. Но сразу предупредил заказчиков, что буду большую часть времени сидеть. Иногда просил на обеденный перерыв комнату, где лежал и приходил в себя.
Я задавал себе вопросы: почему я? за что мне это? Я жалел себя. Но не хотел афишировать свою болезнь. О ней знало только мое окружение. Остальные лишь замечали, что у меня странная походка. Я так этого стеснялся. Мне казалось, что на этом будут спекулировать или воспринимать мое признание как спекуляцию.
Но так не могло продолжаться вечно. В ноябре 2019 года проходил мой творческий вечер, посвященный сразу нескольким важным датам: 15-летие первого тренинга «Гни свою линию», мое собственное 35-летие, 10-летие дебат-клуба.
Там я совершил своего рода каминг-аут: мне казалось, что если я со сцены продемонстрирую свои ортезы, то приму этот факт окончательно, примирюсь с ним. И тогда мне будет легче выстраивать жизнь дальше, вносить в нее необходимые коррективы. И еще я решил, что кому-то мой опыт пригодится. Кого-то я смогу предупредить.
Если бы я мог предостеречь того Никиту, который радовался плотному графику и жил по принципу «Любить так любить, гулять так гулять», думаю, он бы меня услышал. Особенно если бы увидел Непряхина не на сцене в свете софитов, а дома, шагающего как цапля. Я бы сказал ему: «Ты все успеешь, но делай это медленнее. Зачем открывать несколько компаний одновременно?»
Раньше я радовался, что много работаю, а теперь радуюсь, когда работаю меньше. Я стал прислушиваться к своему организму, мы потихоньку находим с ним общий язык. Раньше я заставлял себя завтракать, хоть и не хотел, а теперь нет. Понемногу учусь отказывать, если понимаю, что мне не интересен проект или нет на него сил.
Раньше я задумывался о том, что у меня столько разных наград, это все маркеры успеха. Но сейчас они для меня — какая-то миллиардная по важности категория. Мы совсем забываем про счастье. Сейчас я задумываюсь о другом: в гармонии ли я сам с собой, достаточно ли у меня времени на себя, есть ли у меня «медленные минуты», когда я могу просто поваляться в кровати. Или помолчать.
Недавно в отпуске я будто новыми глазами увидел звезды: фантастическое ощущение, детский восторг! Успех всегда требует платы. А счастье — это штука, которую ты можешь создать сам.
