Я бы не называл себя талантливым, мне кажется, в любом успехе есть доля случайности: обстоятельства сложились в мою пользу. Я просто необычный человек, всегда чувствовал себя таким. От воспитателей, учителей я часто слышал: «сложный», «трудный». Мог поспорить при всем классе с учителем, если он несправедливо поступал со мной или одноклассником. Я знал, что отличаюсь от других, у меня иное восприятие мира.
Мне недостаточно мнения одного человека, который что-то объясняет по-своему и уверен, что его суждение — аксиома. Я во всем сомневаюсь и считаю, что от сомнений зависит прогресс человечества. Чтобы развиваться, нужно все ставить под вопрос, не быть ни в чем уверенным. Иначе мы ограничиваем себя для нового. С тех пор как я начал говорить, мне всегда были нужны объяснения. Меньше всего интересовала сухая информация, а больше — причины и следствия. Зачем я должен есть суп и что будет, если я его не съем.
Уже в первом классе все мои сверстники играли в компьютерные игры. И мне тоже хотелось! Отец был не против, он и сам рад в свободное время посидеть в компьютере. Я скачал себе какие-то игры. Но мама, не сказав ничего, удалила их все. Я дня три обижался, а потом вдруг понял, что свободен, что не бегу сломя голову из школы, чтобы скорее прилипнуть к экрану. Сейчас я очень благодарен маме за то, что не убиваю время на компьютерные игры. Я его потратил на саморазвитие.
Считаю, что разговаривать нужно только с теми, с кем интересно, и не заводить пустых знакомств
Во втором классе попросил записать меня в музыкальную школу на фортепиано. Освоение инструмента — полезное занятие: развивает мозг, моторику, координацию движений, чувство ритма, увеличивает скорость мышления. Я очень люблю Баха, и если Бог есть, то именно Бах больше всех приблизился к нему. Бах не просто музыку писал, а создавал некое послание, переводил слова и мысли в звуки. Я тоже мыслю не словами, а образами и звуками. Правда, был момент, когда я хотел бросить музыкалку, но родители не дали: сказали, что нужно заканчивать начатое, иначе привыкнешь — так и будешь бросать все дела. Хотя сейчас считаю, что делать надо только то, что приносит удовольствие.
Моя «особенность» и непохожесть на других усилилась, когда я в четвертом классе перешел на индивидуальное обучение. У меня в то время были такие сильные головные боли, что я совершенно не выносил шума. И по рекомендации врача начал учиться один: ходил в ту же школу, у меня были те же уроки, те же учителя, но не было шумных одноклассников.
Конечно, это добавляло мне ощущения, что я отличаюсь от ровесников. Более того, я считал, что я вообще какой-то неправильный. Но были и плюсы: у меня стало больше свободного времени. К тому же я не стремился быть как все мальчишки — гулять во дворе, лазить по гаражам, хулиганить. Вместо этого читал, занимался музыкой. Много времени проводил в одиночестве, но не страдал от этого.
Я считаю, что разговаривать нужно только с теми, с кем интересно, и не заводить пустых знакомств. Я достаточно общительный, но никогда не стремился к тому, чтобы было много друзей. У меня и сейчас всего один друг, старше меня на пять лет. Мы вместе занимаемся армрестлингом, тренируемся. У нас предельное взаимопонимание, схожее мировоззрение, мы развиваем друг друга.
Смысла бытия я не ищу. Люди так и сходят с ума, когда начинают его искать
Тогда же, в четвертом классе, я увидел фильм про Гренландию. Есть такое выражение — «любить глазами». Вот я и влюбился в ледяные пейзажи, горы, закаты и рассветы — и даже написал музыкальную пьесу «Гренландия». Стал узнавать про эту страну, буквально жил ею. Там маленькие города, которые изолированы друг от друга, нет дорог, и добраться можно только по воде или на санях. Мне тогда хотелось уединения, уехать в эту снежную пустыню, подальше от людей.
И я решил выучить гренландский язык. Но все учебники были только на английском и датском. Английский я выучил на курсах на очень хорошем уровне. Датский освоил сам настолько, чтобы понимать учебную литературу. В интернете я нашел других русских, изучающих гренландский, мы делились материалами. В Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) познакомился с гренландкой, она присылала аудиозаписи с произношением северного диалекта. Мне хотелось учить языки эскимосов (они живут в Гренландии, в Северной Канаде, на Аляске, на Севере России), я думал даже посвятить себя антропологии, чтобы помочь их сохранить.
Но теперь я считаю, что это ограничение. Я уже не связываю свое будущее исключительно с эскимосскими языками и не мечтаю об изоляции в Гренландии, хотя по-прежнему хочу туда съездить. Я люблю большие города, недавно увидел Москву другими глазами — шесть часов просто ходил по улицам...
Меня спрашивают: зачем тебе столько языков? Сегодня они для меня — инструмент получения информации и способ развития умственных способностей. И мне кажется, что мои возможности не ограничиваются языками. Но что именно мне нужно, где приложить силы, чтобы это принесло бы выгоду и мне, и другим, я пока не нашел. Уже несколько лет мне очень помогает исследовательница Арктики Галя Моррелл. И сейчас мы с ней обсуждаем университеты в США и Канаде, куда меня могли бы взять, — их несколько, предстоит выбрать.
Мысля на чужом языке, я лучше понимаю историю говорящего на нем народа, его менталитет
Я получаю удовольствие от того, что развиваюсь. Хочу самосовершенствоваться и еще больше прогрессировать. Но я не считаю, что самое главное — принести пользу человечеству. Думаю, в первую очередь нужно жить для себя и получать от этого удовольствие. Как такового смысла бытия я не ищу. Мне кажется, люди так и сходят с ума, когда начинают искать этот смысл. Мне нравится то, чем я занимаюсь, это процесс, в котором я становлюсь лучше.
Новые языки помогают по-другому смотреть на вещи, с каждым днем я узнаю больше. Мысля на чужом языке, я лучше понимаю историю говорящего на нем народа, его менталитет, мировосприятие. Мне нравится научная деятельность, изучение филогенеза через сравнительную лингвистику. Сейчас я учу сербский.
Каждый язык я осваиваю для чего-то. На хорошем уровне владею английским, западно-гренландским, северно-гренландским, южно-гренландским — они отличаются. Понимаю датский (правда, он мне сейчас реже необходим), норвежский, шведский, немецкий, голландский. Мне интересны алгоритмы их построения. Например, я представляю «механизм» японского, но он мне сейчас не нужен. Самое главное — уловить логику.
Я могу выучить любой язык в мире, вопрос лишь в мотивации и надобности — зачем его учить? Мне достаточно месяца-полутора ежедневных занятий, чтобы начать понимать. Я пытаюсь мыслить на этих языках, все, что видим вокруг, называть их словами. Это не менее важная часть освоения. Это захватывает. Я никогда не смотрел на часы, когда изучал, например, гренландский. Есть силы и желание — сажусь и учу, сколько хочется. Устал — больше не учу. Так во всем. Меня никто не заставлял заниматься спортом и музыкой. Я всего этого хотел сам. Язык — огромная часть нашего мышления и восприятия. И если мы владеем несколькими языками, то, значит, мы более многогранны.
