«Первую дочь я родила, когда мне было восемнадцать. Роды прошли легко, и я поняла, что меня это не пугает, скорее даже воодушевляет. На тот момент я знала о том, что можно заработать на суррогатном материнстве, как-то увидела по телевизору. И с тех пор эта мысль меня не отпускала.
Я выросла в Ростове-на-Дону, в многодетной семье, с тремя сестрами и младшим братом. Папы не стало, когда мне было семь. Замуж с тех пор мама так и не вышла. Было свое хозяйство, куры, гуси, даже коз держали. Я училась в музыкальной школе по классу флейты и мечтала играть в оркестре.
В семнадцать лет вышла замуж. Он был на три года старше, только вернулся из армии. У нас родилась дочь. Денег и своего жилья не было, выкручивались как могли. Однажды я предложила ему идею с суррогатным материнством. Сказала, что это помогло бы решить наши финансовые проблемы. Но муж только покрутил пальцем у виска.
А потом я забеременела снова. Рождение второй дочери усугубило ситуацию, мужа постоянно не было дома, семья стала ему неинтересна. И я ушла. Решила, что лучше быть одной с двумя детьми на руках, чем с ним. Первый год после развода я работала утром сиделкой, днем нянечкой, вечером мыла полы в школе неподалеку. Под конец дня еле волочила ноги. Зарабатывала около 30 тысяч в месяц. Мама и сестра, с которой мы были особенно близки, помогали сидеть с детьми, но деньгами не поддерживали: родила детей — кормить и одевать их должна сама.
Детям я так и сказала: у мамы в животике лялечка, которую попросил родить для него хороший дядя
Мне был 21 год, я снова начала думать, что могу заработать много денег, если стану суррогатной матерью. Поделилась планами с мамой и сестрой. Сестра сказала, что я сумасшедшая, что такое бывает только в кино. Мама отговаривать не стала: твое право, ты и решай. И я решила. Почему бы, сидя дома в хороших условиях, не заработать?
Я начала искать агентства суррогатного материнства. В Ростове-на-Дону их мало, да и оплату предлагают небольшую, я нашла подходящее в Санкт-Петербурге и поехала. Но первая попытка не увенчалась успехом, как и последующие три: эмбрионы не приживались, а последняя беременность замерла на сроке пятнадцать недель. Сейчас я думаю, что причина этих неудач — деньги, тогда они были для меня на первом месте, я бредила ими. Желание заработать перекрывало все. Заработать, чтобы съехать наконец от мамы, чтобы жить самостоятельно. Ни о чем другом не думала.
Но куратор из агентства был недоволен, мы ругались, и после замершей беременности и чистки я решила: все, хватит! Вернулась домой и бросила эту затею, как тогда казалось, навсегда. Но через полгода увидела в интернете рекламу: московское представительство китайского агентства предлагало выгодные условия. Я позвонила, не особо на что-то рассчитывая: попытка не пытка. Получится — хорошо. Не получится — значит, не судьба.
Я успешно сдала анализы и ехала в Москву с легким сердцем, а после переноса эмбриона не нервничала и не старалась, как раньше, лежать сутки напролет вверх ногами, чтобы он поскорее прикрепился. И все получилось — тесты показали здоровую беременность. На девять месяцев мы с детьми переехали в Москву. Агентство предоставило нам хорошую квартиру в новом районе. По соседству жили такие же суррогатные матери, как я.
Беременность протекала легко. Единственное, чего я опасалась, это посещать торговые центры и спускаться в метро. А вдруг теракт? Еще переживала на поздних сроках, что поеду куда-то и начну рожать в дороге.
Детям я так и сказала: у мамы в животике лялечка, которую попросил родить для него хороший дядя. И за это он даст нам много денежек, а мы на них купим себе большой дом и много игрушек.
Однажды я с ним говорила по телефону с помощью переводчика: он хотел убедиться, что я живу в хороших условиях. Я показала ему видео квартиры и больше никогда его не слышала. Знаю, что многие суррогатные матери говорят своим детям, что у них аппендицит или что они растолстели, но я считаю, лучше объяснить. Никакой неловкости от того, что я ношу не своего ребенка, я не испытывала. И в январе 2020-го родила здорового китайского мальчика.
Страшно не было: шла в роддом с мыслью, что я молодец, я справлюсь. У меня не было возможности посмотреть на ребенка, его сразу забрали и положили на стол с бортиками. Я услышала, как он плачет. Потом меня увезли в палату, а его в детское отделение. Наверно, я и не хотела бы его видеть. Не то чтобы я боялась привязаться: мне просто было это не надо. Я заранее знала, на что шла. Незадолго до выписки из роддома ко мне приехал нотариус, я подписала все документы и получила гонорар — 1 миллион рублей.
Конечно, многие из тех, кто был в курсе моей ситуации, говорили: «Ты падшая женщина», «Как можно делать такое за деньги?»
Еще до суррогатной беременности думала так: рожу и забуду про это. Но такое не забывается. Бывало, увижу в телефоне дату и думаю: «О, сегодня моему ребенку пять месяцев, наверное, он уже учится ползать». Нет, я не тоскую по нему, но это такой опыт, который сделал меня другой, более зрелой. Я знаю, что способна принять решение и следовать ему.
Вскоре после родов я вернулась в Ростов-на-Дону. Деньги отложила на будущее и устроилась на работу в торговый центр. Восемь часов на ногах. То в минус уйдешь, то на тебя наорут. Детей не видишь, зарплата — слезы. Девочки, с которыми я успела пообщаться, все в долгах и кредитах, никакой личной жизни, два часа в день тратят на дорогу. Я не хочу для себя такой жизни. Конечно, многие из тех, кто был в курсе моей ситуации, говорили: «Ты падшая женщина», «Как можно делать такое за деньги?»
Я не пытаюсь объяснять, просто не обращаю внимания — пусть думают, что хотят, мне все равно. Большинство говорит, что я молодец. Даже сестра похвалила меня. Сказала, что я справилась с поставленной задачей. Но ей все равно стыдно. Они с мужем верующие люди, регулярно ходят в церковь. Я тоже верю в Бога, верю, что есть ад и рай.
Но свою работу грехом не считаю. Ведь и в Библии написано: «И сказала Сара Авраму: вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее». Для меня это работа, и я не вижу в ней ничего постыдного. Я помогла бездетной паре получить долгожданного ребенка. Я говорила об этом с сестрой. Она согласилась, но до конца так и не приняла.
Сейчас я снова беременна, вынашиваю ребенка для другой китайской пары. И снова по договору с агентством живу в Москве: здесь проходит ЭКО, ведение беременности и роды. Моя младшая дочь, ей четыре с половиной, иногда подходит ко мне и пытается выманить «лялечку» из живота с помощью конфет. Единственное, что я переношу тяжело, — это одиночество. После развода у меня не было отношений, а иногда так хочется поддержки! Или чтобы кто-нибудь спинку почесал. Или чтобы было кого отправить в магазин посреди ночи. Но некого.
В конце лета, после родов, я вернусь в Ростов-на-Дону. Осенью старшая пойдет в первый класс, а я куплю на заработанные деньги жилье и буду устраивать личную жизнь. Только без установок типа «надо найти мужчину», «надо замуж», надо, надо, надо… Просто хочется найти своего человека. То, чем я занимаюсь, я не афиширую. Но и не скрываю. И от него не буду. И если он захочет детей, я, конечно, соглашусь.
