«В 15 лет я узнала, что мой отец шпион»

Я никогда не знала, чем занимался папа. Когда спрашивала о работе, он говорил разное: «Я работаю в министерстве иностранных дел, занимаюсь коммуникациями, госслужащий». Мне нечего было сказать одноклассникам, чьи отцы были фермерами, электриками и офисными работниками.

Мы часто переезжали. Где только не жили: на британской армейской базе в немецком городке Менхенгладбахе, в таунхаусе в пригороде английского города Херефорда, в Лондоне, в деревушке, расположенной непонятно где, и в просторных апартаментах со слугами в колониальной Азии. Мы мало общались с родственниками и знакомыми.

Я не понимала, почему папа проводит много времени в Белфасте и для чего ему азбука Морзе. Во времена «железного занавеса» он встречался в заброшенном доме по соседству с каким-то русским. А мама хранила прищепки и бельевую веревку в старом мешке от дипломатической почты.

Иногда на обеденном столе появлялись чемоданы с радиооборудованием. Мне и братьям поручали принимать и передавать серии чисел из странного блокнота с печатями, пока отец смотрел по телевизору матч и пил пиво.

Мне было 15 лет, когда я обнаружила в шкафу отца, под бельем, поддельный паспорт. Там была его фотография и чужое имя. Я представить не могла, что он мог быть замешан в чем-то криминальном. Но было очевидно, что занимался чем-то секретным. Так я поняла, что он шпион.

Папа был талантливым манипулятором и все отрицал. Но чем больше он молчал, тем сильнее было мое любопытство. С тех пор прошло больше 30 лет, и папа умер пять лет назад. Но я все еще пытаюсь узнать правду.

Он начинал кондуктором в родном Дербишире, и я до сих пор не могу понять, как он стал шпионом. Он говорил, что учился в колледже и откликнулся на объявление в газете. Иногда папа проговаривался, что служил в MI6. Он занимался радиоразведкой — прослушивал разговоры. Поэтому у нас было столько радиооборудования.

Невозможно вечно лгать, особенно когда у вас любознательная дочь. И иногда отец допускал проколы. Папу очень взволновало появление мобильных телефонов — их сигнал можно отследить, даже когда они выключены.

Я с нежностью вспоминаю, как отец однажды принес домой мощное радио, и мы провели веселый вечер в наушниках, слушая разговоры яппи и банкиров по первым мобильникам размером с кирпич. Он просил меня никому об этом не рассказывать, и я молчала.

Мама и папа первыми в своих семьях не пошли работать в шахту или прислугой, а мечтали, чтобы их дети выросли уверенными в себе и образованными, чтобы у нас были возможности, которые им самим были недоступны. Папа хотел, чтобы мы были похожи на руководителей MI6, которых он уважал.

Государство эксплуатировало это желание, и мои братья навсегда уехали из дома, когда им было 6 и 7 лет. Фирма, как называл ее папа, считала детей шпионов помехой в работе и предлагала сотрудникам три частных школы-интерната на выбор.

Я провела год в заведении, похожем на тюрьму для богатых детей. Там я не получила ничего, кроме психологических травм. Мой старший брат погиб в 24 года. Возможно, этого бы не случилось, если бы он остался дома. Мое детство и моя семья были продуктом государственной секретности.

Насколько мне известно, сотрудничество отца с MI6 закончилось в середине 1990-х. К тому времени он уже сильно пил. Потом он устроился мыть посуду в деревенский клуб. Он не был Джеймсом Бондом, так что его отсутствия никто не заметил.

У меня осталось много вопросов, на которые я, возможно, никогда не найду ответы. Кем он был? Почему согласился выполнять эту грязную работу для государства. Возможно, во времена холодной войны он верил, что защищает граждан Великобритании. Почему другие люди ничего для него не значили?

Однажды я спросила его о моральной стороне его работы, и он не смог ответить прямо. Но он явно гордился службой.

Хотя я осуждаю то, что делал отец, между нами много общего. В подростковом возрасте я любила шпионить, рыться в чужих вещах, читать любовные письма брата, которые находила в карманах. Когда выросла, меня стали интересовать истории, о которых люди предпочитают молчать.

В итоге я выучилась на психотерапевта. Один из главных принципов в моей профессии — соблюдение конфиденциальности. Я тоже слушаю секреты людей и помогаю им избавиться от переживаний и справляться с проблемами.