Половина моих клиентов — спешащие москвичи. Из дома на работу, с работы на фитнес, с фитнеса на психотерапию. Дух времени — успеть по максимуму.
На терапии они тоже спешат. Пытаются рассказать историю жизни за первую же встречу, ожидают решения проблемы на второй. Их можно понять. Рынок психологических услуг наполняется, конкуренция ведет к появлению экспресс-предложений вроде «ваши симптомы пройдут за 3 сеанса».
Отсюда ожидания, если не завышенные, то однобокие. Как будто любые проблемы могут решиться быстро, а если нет, то либо «психотерапевт плохой», либо «психотерапия не работает», либо — что совсем уже печально — сами по себе клиенты такие, что помочь им нельзя.
На самом деле есть разные методы. Одни работают под запрос относительно быстро и директивно, клиент приходит, говорит «я хочу» и получает одно конкретное решение одной конкретной проблемы. Есть другие, когда клиент пересматривает свой образ жизни и научается решать свои проблемы самостоятельно и разными способами. Но на это нужно время.
А еще нужны доверительные терапевтические отношения, которые тоже складываются не вдруг. Но я хочу подчеркнуть, что замедление само по себе может быть терапевтичным. Ко мне обратился 45-летний программист с запросом «хочу поскорее обзавестись семьей».
Научившись замедляться в пространстве терапии, клиент замедлился и в жизни
Говорил очень много, быстро, искренне считая, что чем больше он расскажет, тем легче будет ему помочь. Даже отвечая на конкретный вопрос, он пускался в пространные рассуждения о чем угодно.
Продвигались мы крайне медленно. И тогда я попросил его рассказывать все в два раза медленнее. Брать себе время, чтобы обдумать ответы. Мы замедлились. А процесс терапии сдвинулся с места. Он обнаружил, что спешка и есть его главная проблема.
И на работе ему приходится спешить (и это стресс), и при знакомстве с женщинами он спешит, не давая ни себе, ни им времени на установление близкого контакта. А без душевной близости он и себя, и женщин рассматривал как функции.
Научившись замедляться в пространстве терапии, он замедлился и в жизни. Стал следить за собой, интересоваться другими. На одной из сессий у нас даже осталось время (которого прежде не хватало), и он впервые спросил меня — не чтобы взять себе что-то мое, не функционально, а просто, по-человечески: «Какую музыку вы слушаете?»
Несущественный, казалось бы, вопрос обозначил внутренние перемены. Позже он поменял работу, выбил себе более свободный график и начал встречаться с женщиной, близкой ему по духу.
