Каждый человек хоть раз в жизни переживал потерю близкого. Партнера или супруга, брата или сестры, коллеги… Такое горе трудно перенести. Многие из нас переживают горе внутри и редко говорят о нем.
Невыразимая печаль от потери и чувство покинутости заставляет бежать от переживаний. Мы откладываем процесс горевания, опасаясь, что иначе он захватит нас целиком.
На протяжении десятилетий я держалась в стороне от собственного горя. В 1979 году, за две недели до пятилетия, я потеряла отца. Он умер в возрасте 30 лет от рака. Его родители, мои дедушка и бабушка, принесли мне эту ужасную новость. Много лет понадобилось на осознание того, что я потеряла той ночью, и на то, чтобы начать осмыслять эту смерть. Другими словами, мое горевание было отсрочено.
В конце 1970-х и начале 1980-х о горе не принято было разговаривать, и ресурсы скорбящих от потери были ограничены. Эти ограничения и помогли мне, тогда еще совсем ребенку, избегать темы утраты. Но я и не могла тогда знать о том, что горе ждет меня. Как неоткрытая посылка в глубине чулана, оно ждало своего часа, когда я его распакую. Я избегала любых разговоров об отце, не говоря уже о его смерти. Жесткое расписание не оставляло времени на такую тяжелую ношу.
Но где-то очень глубоко внутри я знала, что, стоит начать полностью проживать свою печаль от потери отца, и я не смогу справиться с эмоциями. В горевании я видела угрозу своей уверенности в себе и не захотела ничем разрушать свой мир.
Уже после 29 лет, когда я вышла замуж, по настоянию и с поддержкой моего мужа (теперь уже бывшего) я начала распаковывать свою печаль и учиться проживать связанную с ней боль.
Исцеление от потери требует времени, и деликатность по отношению к себе поможет пройти этот путь
Как я могла убедиться, отложенное горевание — частое явление. Недавно я общалась с Шери Салата, автором книги «Прекрасное «нет» и другие истории об опыте, превосходстве и трансформации». Она рассказала о внезапной смерти брата, назвав ее «трагической и катастрофической».
В свои 40 с небольшим лет он был прекрасным мужем и отцом четырех маленьких детей, и Шери вспоминала о неделях, проведенных в режиме выживания вместе с родителями, вдовой и детьми брата в попытках справиться с болью потери. Однако Салата признает, что не уделяла времени проживанию собственного горя до тех пор, пока спустя много лет не ушла с работы исполнительного продюсера в шоу Опры Уинфри.
«Я очень редко вспоминала тот день в течение последующих шести лет, — вспоминает она. — Думала, что попытка пережить это вновь убьет меня».
Вместо того чтобы справляться с горем, Салата искала способы смягчить боль. «Вспоминая то время, я вижу, как обменяла близость на непроницаемость. Я утешала себя внешними атрибутами и избегала хождения по раскаленным углям».
Тем, кто не знает, с чего начать, я могу сказать как социальный работник и соавтор книги, в которой мы исследовали тему потери, пообщавшись со ста вдовами: исцеление подразумевает сострадание к себе. Слишком легко судить себя за ошибки, гораздо сложнее — помириться с собой. Исцеление также может включать обращение за помощью к специалисту и/или другу, способному выслушать вашу историю без осуждения. Исцеление от потери требует времени, и деликатность по отношению к себе поможет пройти этот путь.
Те, кто сомневается в необходимости разбираться с запакованным и отложенным гореванием, должны учесть негативные последствия бегства от этой боли — гнев и хроническую, истощающую жизненные силы депрессию. Могут появиться телесные заболевания. Радость и печаль взаимосвязаны, и, если мы не разбираемся с горем внутри нас, нам становится трудно испытывать счастье.
Но те, кто решился вступить на этот путь и прожить отложенное горевание, в итоге замечают положительные изменения в качестве жизни. Встреча с внутренней болью приводит к трансформации всей жизни и новым мечтам.
Автор — Кристин А. Михов, социальный работник и соавтор книги «Пособие для вдов по исцелению горя».
