«Не хочу быть спонсором, но и соревноваться с женщиной тоже не желаю»

«Мне не нравится в женщинах ни «потребленчество», ни воинствующий феминизм»

Евгений, 35 лет

С юности я был, что называется, «достиженец» — всегда ставил себе большие цели и к ним стремился. После института женился, но через пару лет мы расстались из-за измены жены. Сейчас понимаю, что во многом был сам виноват — занимался карьерой и не уделял ей достаточно внимания.

Развод, на котором сам настоял, я переживал тяжело и долго ни с кем не встречался. Начал развивать свой бизнес и полностью сконцентрировался на работе, пока не почувствовал — не хочу постоянно быть один. Поэтому я стал знакомиться с девушками через приложения знакомств. Это было похоже на маленькое приключение, но прежняя проблема — отсутствие времени на свидания — никуда не исчезла.

А потом я встретил Елену. Наверное, между нами, что называется «искра пробежала». Я ни разу не испытывал подобного чувства после развода с женой, да и редко что могло тогда перекрыть мой интерес к работе. Но это был именно такой случай. Я постоянно думал о ней: представлял нас во время переговоров, мог вообще отменить все свои дела, чтобы провести с ней время.

Я не узнавал себя, и мне это нравилось. Елена пробудила во мне вкус к жизни, а не только к адреналину профессиональных побед. Мы могли вечером решить поехать в путешествие и уже утром сорваться куда-то на пару дней. Она полностью поменяла интерьер в моей квартире, потом занялась своей. Оплачивал все я. Мне нравилось делать ей подарки, и она этому радовалась, как ребенок.

Однако со временем я стал замечать, что моя любимая, которая нигде не работает, увлечена исключительно косметическими салонами и шопингом. Когда Елена полетела с подругами в Италию, то впервые завела разговор о том, что ей неудобно просить у меня деньги — и мягко подвела к тому, что нужна кредитная карточка. Я открыл ей счет.

По мере того как наши отношения развивались, росли и ее требования. Когда я спрашивал Елену об интересах, она говорила, что хочет заниматься дизайном интерьеров. И хотя я предложил оплатить образование, шопинг и поездки интересовали ее больше. Мне не нравилось, что она разговаривает со мной как капризный ребенок, который ощущает свою власть над родителем. Если я не выполнял немедленно ее запрос, обижалась.

Когда я в очередной раз спросил Елену, не хочет ли она пойти учиться, она обвинила меня в том, что я заставляю ее жить по своим правилам. Я почувствовал, что превратился в выгодную «кормушку». Закончилось все тем, что Елену не устроила машина, которую я собирался ей купить, — она настаивала на другой модели, намного роскошней. Я понял, что, как бы ни было больно это признать, но я явно был нужен ей как спонсор. И мы расстались.

Эта история заставила меня многое переосмыслить: я больше не хотел попасть в сеть роскошной наружности, обладательница которой не способна на искренние проявления любви.

Вера при первой встрече не вскружила мне голову, как Елена, но мне это как раз и понравилось. Мы сближались постепенно, и чем больше я ее узнавал, тем сильнее она меня привлекала. Сразу стало понятно — мы оба карьеристы. Но меня это не смущало. Я искал время для встречи в ее плотном расписании, она с увлечением рассказывал о бизнес-моделях в индустрии IT, мы спорили, потом занимались любовью, смеялись, радовались друг другу как дети. И с детской же увлеченностью говорили… о работе.

Я долго был уверен, что это «мой» человек, потому что хотел видеть рядом с собой цельного и яркого партнера со своим мнением. Даже если временами он неудобный. С Верой можно было все обсуждать открыто, к тому же она не использовала слезы как аргумент. И демонстративно пыталась быть самостоятельной во всем.

Первое время она отказывалась даже от того, чтобы я оплачивал элементарные вещи: наши ужины или походы в бар. Когда пытался подать ей пальто или открыть дверь — смеялась и говорила, что я — «исчезающий вид динозавров». Сейчас другое время, она сама с легкостью откроет, еще и мне поможет. «Эти ваши мужские штучки» — любимая ее присказка, к которой я относился с юмором.

Однако все больше понимал: если Елене были важны мои материальные возможности, чтобы ими воспользоваться, то для Веры мой социальный статус стал своего рода мерилом. Ей было лестно, что рядом с ней партнер, которому она может кидать негласный вызов. Наши отношения расстроились потому, что я почувствовал, что не очень-то нужен и дорог Вере сам по себе. Ей приятно осознавать, что я ни к чему в ее жизни не имею отношения. Но я хочу иметь отношение к своей женщине!

В Елене меня отталкивала инфантильность, в Вере — упрямая жажда доказать, что она и без меня отлично справится. Мне кажется, это тоже инфантилизм, только наоборот. Меня настораживает, что я вижу в девушках два разных подхода: «потребленчество» и воинствующий феминизм. И оба они мне не близки.

Мне хочется, чтобы моя женщина могла опираться на себя, но не боялась быть слабой со мной. В конце концов, чтобы давала понять, что я ей нужен.

«Здоровые отношения построены на взаимозависимости»

Дарья Петровская, гештальт-терапевт

В историях героя действительно прослеживаются две противоположные тенденции. Похоже, что они отражают и его внутренний конфликт: как совместить взаимозависимость и наличие собственных амбиций каждого из партнёров, не теряя близости. Это и правда сложная задача — и в современном мире она сильно осложняется тем, что у нас нет показательной модели из прошлого.

Модель поведения Елены ясна: она хочет, чтобы партнер ее обеспечивал. Я не вижу в этом категоричности, которая звучит у Евгения в словах «ищет спонсора». Скорее, он говорит это от досады.

Здесь видна устойчивая патриархальная модель жены-девочки и мужа-добытчика. Она существовала веками и была довольно успешной, пока XX век не усложнил наши ролевые позиции в обществе. Женщинам стали доступны разные пути развития, а мужчинам хочется видеть рядом с собой яркую, увлеченную личность. Встал насущный и болезненный вопрос: как нам теперь друг с другом уживаться?

В истории с Верой прослеживается другая крайность. Когда жизнь женщины насыщена событиями и интересна, место мужчины рядом с ней становится неочевидным: «Зачем мне нужен ты, если я все могу сама». По сути, герой прав, что это две стороны одной медали. Либо женщина ничего не может сама, либо наоборот.

Истина, как обычно, где-то посередине. Каждому человеку придется самостоятельно решать, как глубоко допускать партнера в свою жизнь. Если места для отношений будет совсем мало, они не вырастут, не разовьются, а если жизнь будет заполнена только ими, то, скорее всего, погибнут.

Здоровые отношения все-таки построены на принципе взаимозависимости. В чем конкретно это будет проявляться, решать паре, но партнерам важно ощущать собственную нужность. Для кого-то это будет возможность оплатить счет за двоих или иметь общий бюджет, кто-то сочтет важным строить совместные планы и их реализовывать. При этом взаимозависимость, в отличие от созависимости, не душит, идея подобных отношений такова: «Мы друг без друга можем, но не хотим». При этом в них есть место и для «моего», и для «твоего», а еще в нем есть «наше», и мы оба это «наше» любим и бережем.

Истории с Еленой и Верой во многом олицетворяют две модели развития отношений, которые можно назвать глобальными. Разница лишь в том, что наша ментальность больше склонна к попаданию в зависимость, а западная — к радикальному феминизму и независимости.

У Евгения есть желание найти в отношениях баланс, и это отлично. Правда, я рекомендовала бы ему не искать новую женщину, а обнаружить и распознать собственную потребность. Какими он сам видит свои отношения и что готов вкладывать в их развитие? Может ли он присутствовать в них уязвимым, входить в близость без «брони» и оглядки на свои достижения? Стоит найти ответы на эти вопросы, прежде чем снова открыть приложение для знакомств.