«Очень давно не была в поликлинике, наконец решила устроить себе диспансеризацию и отправилась по врачам. Нашли изменения в щитовидной железе. Анализы, ультразвук, пункция: узелок оказался не злокачественный, но большой — 21 мм. Поэтому необходима операция. И нужно бросить курить.
Через три месяца и три дня, во время которых у меня нашли еще и гастроэнтерит, я легла в больницу. Соседи по палате мне нравятся, хирург Максим Николаевич тоже. Он заходит ко мне, рассказывает, как будет проходить операция.
Максим Николаевич рисует в блокноте щитовидную железу. «По форме она напоминает бабочку, — объясняет он. — Сначала мы отделим тонкий, как волосок, нерв, который контролирует голосовые связки (я сглатываю слюну), а потом — левое «крылышко» вместе с узелком». Я не задаю вопросов, мне не хочется никаких подробностей. Я знаю, что щитовидная железа как-то связана с гормонами, и этой информации мне достаточно. Скорее бы все закончилось.
…Я открываю глаза, но никак не могу проснуться до конца. Пробую что-то сказать — звучит слабый шепот. Значит, все нормально, операция закончилась удачно. Тело тяжелое, ватное: ни боли, никаких ощущений, только ужасная слабость. К вечеру хирург заглядывает в палату: «Все прошло хорошо, все идет как надо».
На следующий день я просыпаюсь на заре, с трудом сажусь на кровати. И внезапно начинаю рыдать: меня просто трясет. Соседка Нина гладит меня по плечу, пытается успокоить. Дежурного врача в ординаторской нет, никто из медсестер его не видел. Слезы снова подкатывают к горлу.
Во время обхода Максим Николаевич улыбается: «У вас послеоперационный шок, это нормально». Мне хочется узнать, что со мной происходит, но сил расспрашивать нет. От меня осталось только измученное усталостью тело. Или его тень… Кризис идентификации, постоперационная хандра. Я не могу уснуть: пожилая соседка слева надсадно кашляет, из-за двери доносится смех медсестер. «Это просто шок. Все будет хорошо», — я повторяю эти фразы, и мне становится немного легче.
Наконец родные забирают меня из больницы. Из окна машины я смотрю на ждущих автобуса людей, читаю названия улиц, удивляюсь желтым и красным листьям на деревьях. Мне лучше, но слабость так и не прошла. И почему-то становится страшно.
Эндокринная безопасность
«Наше настроение, жизненный тонус во многом зависят от работы эндокринных желез. Щитовидная и паращитовидные железы, гипофиз и эпифиз, поджелудочная железа, надпочечники и половые железы выделяют в кровь биологически активные вещества — гормоны. Гормоны также синтезируют некоторые клетки нервной системы — они располагаются в разных органах нашего организма. Дисбаланс гормонов снижает сексуальное влечение, нарушает углеводный и водно-солевой обмен, меняет структуру кожи и волос, — рассказывает Екатерина Семич, врач-эндокринолог Европейского медицинского центра (European Medical Center). — Современный образ жизни, физические и эмоциональные нагрузки провоцируют сбой в работе эндокринной системы, и консультация врача-эндокринолога становится просто необходимой. Но в первую очередь повод для такого визита — особые возрастные этапы, когда в организме происходят гормональные перестройки: подростковый возраст, беременность (в том числе и планируемая), менопауза. Отдельно стоит обратить внимание на избыточный вес или его колебания, перепады артериального давления, нарушения менструального цикла у женщин и возраст — с годами сбои в работе эндокринной системы происходят чаще».
Я думала, что дома все пройдет, что я буду жить, как раньше, но дни тянутся мучительно. Каждое утро я принимаю натощак таблетки — это заместитель гормонов, которые вырабатывает щитовидная железа.
Я чувствую себя аморфным, ни на что не способным существом: не могу ни читать, ни смотреть телевизор. Я только сплю и ем: такое ощущение, что я превратилась в один большой пищевод. Нет, кроме пищевода есть еще нервы. Я постоянно просыпаюсь в плохом настроении, ворчу, ругаюсь: «Не купили хлеба? Да что же это такое в самом деле!!!» Я вижу, что мама и младший брат с трудом сдерживаются, чтобы не ответить мне, и их терпение тоже раздражает.
Никто, даже мой внутренний голос, мое второе «я», не хочет меня пожалеть: «Дурочка! Зачем ты спешила: надо было выждать время, понаблюдать за ростом узелка». Я пытаюсь как-то оправдаться, но противный голосок продолжает: «Могла бы хоть что-нибудь узнать о последствиях операции, не стоило соглашаться сразу!» Но ведь мне назначили дату операции, и я не могла ее перенести! «Это отговорка».
Я чувствую, что внутренний спор раздражает меня. Бью кулаком по столу и хочу закричать, но… мое тело словно оседает, у меня не осталось сил. Я засыпаю, и сон примиряет меня с собой.
По электронной почте приходит письмо с работы: открытка с цветами, веселое письмо с пожеланием выздоравливать. В носу начинает пощипывать, перехватывает дыхание — я плачу.
«Органическая болезнь!» Я хватаюсь за эти слова как за спасательный круг: болезнь надо лечить, она должна пройти, я не сошла с ума
«Может, я стала такой нервной из-за анестезии?» Я ставлю локти на подоконник, смотрю, как за окном идет дождь. Мне так жалко себя! Я все понимаю: чувствительная, легковозбудимая, но чтобы до такой степени! Через две недели еду к врачу. Я раздражена: у кабинета пришлось прождать целый час!
Врач выслушивает мой рассказ и прописывает лекарство, укрепляющее иммунитет. По дороге домой я не могу успокоиться: им совсем нет дела до меня! Хочется кого-нибудь ударить — меня до сих пор дрожь берет, когда я об этом вспоминаю.
Неожиданно я понимаю: надо узнать, почему я стала такой. Звоню подруге, она дает мне телефон своего эндокринолога, и я отправляюсь на консультацию. Врач — строгая и прямолинейная женщина — говорит, что операция была проведена удачно, а нервные срывы могут быть связаны с тем, что я бросила курить. Нужно сдать анализы. Я ухожу от нее пристыженная и отчаявшаяся. Мне грустно. «Ты списываешь все на щитовидку. Ты просто ничтожество». Приступы самобичевания, как и приступы гнева, — все это так на меня не похоже! Неужели перепады настроения будут сопровождать всю жизнь?
Ни один из врачей, кажется, не признает, что мои перемены настроения связаны с операцией… Но рассказы друзей и знакомых, у которых с родственниками была та же история, говорят об обратном: «Моя мама начинала кричать без повода», «У моей жены все наладилось только спустя два года». Психолог, к которому я ходила до операции, советует на время прекратить психотерапию: «У вас органическая болезнь, гормональный фон нарушен, за ним надо следить. Сейчас самое главное — это ваша щитовидка».
«Органическая болезнь!» Я хватаюсь за эти слова как за спасательный круг: болезнь надо лечить, она должна пройти, я не сошла с ума. Но несколько раз в день я перестаю быть собой. Так проходят две недели — худшие в моей жизни. Сонливость сменяется гневом, злоба — мыслями о самоубийстве, мне хочется то драться, то рыдать. Настроение меняется от часа к часу — без причины и повода.
Я и не представляла раньше, что любовь, печаль, гнев или ощущение счастья могут зависеть от уровня моих гормонов
Наконец приступы становятся реже: нервный срыв утром и слезы вечером. Но однажды на ночь глядя звонит отец, и я «срываюсь» на него. Я мечтала об этом много лет. Он потерял дар речи. Спасибо, щитовидка!
Постепенно я научилась контролировать свои «сбои». Хотя раздражает то, что эмоции не связаны с тем, что я чувствую на самом деле: они зависят от моего организма, который делает со мной все, что ему вздумается.
Знакомая призналась: «Со мной то же самое творилось во время менопаузы». Что же получается, всеми нами управляют гормоны? «Отчего образовался узелок?» — думаю я и снова плачу. Как же я устала от себя…
Со времени операции прошло время, и я почти смирилась с перепадами настроения. Я пью таблетки и слежу за уровнем гормонов, которые вырабатывает щитовидная железа, чтобы наконец-то «найти правильный баланс». Возможно, мне придется принимать лекарства всю жизнь. Против своего желания я вынуждена признать, что работа моих внутренних органов и гормональной системы неподвластна моей воле.
За эти два месяца я смогла пообщаться со своим вторым «я», которое словно сошло с ума. Я не знала, кто я, не знала, настоящие ли испытываю чувства или кто-то диктует их мне. Мне всегда казалось, что я уравновешенный человек, но благодаря несложной операции я узнала, что мои эмоции во многом зависят от действия биологических законов. Я и не представляла раньше, что любовь, печаль, гнев или ощущение счастья могут зависеть от уровня моих гормонов… Но я стараюсь не думать об этом, боюсь, снова разнервничаюсь…»
«Гормоны влияют на наши переживания»
Алевтина Оранская, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры эндокринологии и диабетологии МГМСУ
Psychologies: Почему неполадки в работе щитовидной железы так меняют наше настроение?
Алевтина Оранская: Гормоны щитовидной железы влияют на все обменные процессы в организме, а ведь мысли и переживания тоже зависят от этих процессов. Недостаток этих гормонов (гипотиреоз) замедляет основной обмен. В результате клетки получают мало энергии, человек становится сонным, апатичным, кожа его — сухой, глаза — тусклыми, волосы начинают выпадать, а ногти слоиться. В межтканевом пространстве накапливается жидкость, поэтому человек толстеет, становится одутловатым.
Напротив, когда щитовидная железа работает слишком активно, начинается тиреотоксикоз (гипертиреоз, Базедова болезнь): скорость обменных процессов повышается, энергия буквально бьет ключом, но человек утомляется даже от самой простой работы. Эмоции выплескиваются наружу, не успевая сформироваться: человек одновременно плачет и смеется, кричит на своих близких и тут же просит у них прощения.
Как догадаться, что раздражительность вызвана эндокринной проблемой?
Тиреотоксикоз сопровождается характерными реакциями тела. Повышенный энергетический обмен приводит к тому, что человек начинает тратить энергию впустую: организм выделяет очень много тепла, человеку все время жарко, у него повышенный пульс, он худеет. Неадекватно ведет себя и нервно-мышечная система: человека постоянно охватывает дрожь.
Только ли щитовидная железа так сильно влияет на наше поведение?
Эндокринная система отвечает практически за все, что с нами происходит. Так, если гипофиз мужчины вырабатывает много гормона пролактина, такой человек становится очень заботливым отцом. А потом, месяцев через шесть, пропадает потенция, еще через полгода утончается голос… Гормоны вырабатывают и надпочечники, их сниженная функция делает человека вялым, появляются признаки депрессии.
А предменструальный синдром зависит от уровня прогестерона: чем сильнее нехватка этого гормона, тем сильнее выражен ПМС. Если перемены в поведении беспокоят самого человека и окружающих, лучше обратиться к врачу — практически все эти ситуации поддаются коррекции.
