У меня двое детей — 16 лет и 3 года, и меня откровенно триггерят истории или видео о том, как страдают дети. Мозг буквально отказывается воспринимать существование такой реальности — она кажется невыносимой, несправедливой, пугающией. Раньше вникала в подробности таких историй, сейчас же стараюсь избегать. Но как увижу, даже мельком…
Например, ребенок после бомбежки потерялся, стоит испуганный и плачет. Это сторис на 12 секунд, но хватает, чтобы у меня все внутренности сковало от душевной боли. Ребенка избивают пьяные родители, ребенок попал в детский дом, ребенок из страны третьего мира страдает от жажды или голода, ребенок пострадал от секс-насилия… Все это, как правило, про маленьких детей до 7 лет.
Я пытаюсь вспомнить какую-то травмирующую ситуацию своего детства — никакой подобной жести не могу вспомнить. Семья у меня полная, руку поднимали, но не избивали, в детдоме не оказывалась, не голодала, под бомбежками не была. С моими детьми подобного тоже не происходило, тьфу-тьфу. Я боюсь натыкаться на подобные видео и рассказы. Хочу проработать этот момент.
Анна, 42 года
Анна, здравствуйте. Я понимаю, что соприкосновение со страданиями детей не оставляет вас равнодушной и вызывает сильные чувства. Сам факт того, что вас так сильно впечатляют эти видео, что чувства начинают поглощать, может говорить о том, что подобные переживания для вас значимы и имеют отражение в вашем опыте. Какое именно отражение и в каком опыте — это вопрос для исследования в личной психотерапии, может быть много вариантов.
Нас не всегда цепляет только то, что имеет к нам непосредственное отношение, — вам не обязательно иметь в вашей личной истории идентичный опыт. Но вам могут быть знакомы чувства, страдания и боль, которые рождают такие события или ситуации. Человеческая психика так устроена, что сильный отклик в нас вызывает только то, что нам знакомо, тот эмоциональный опыт, который нам пришлось пережить. И это не всегда тот опыт, который мы помним.
Я хочу обратить ваше внимание, что вас как будто притягивают такие истории, заставляя снова и снова переживать боль и страдания детей
Если что-то с нами не резонирует, мы просто пропускаем это мимо своего внимания. Наверняка вы можете вспомнить объективно сложные темы, связанные со страданиями, которые лично вас не цепляют, мимо которых вам легко пройти. Но тема, связанная с детьми, — не то, что вы можете просто пролистнуть или не обратить внимание. Часто это признак того, что внутри есть похожие травматичные чувства, которые не были до конца прожиты и выражены. И они ищут то, что может дать им возможность быть прожитыми — часто через чужую боль.
Я не знаю, что именно в вашей истории откликается на страдания детей, но часто истоки таких реакций могут быть в очень ранней детской истории. Восприятие ребенка построено по-другому, нежели восприятие взрослого. И бывает так, что те события, которые в глазах взрослого выглядят переносимыми или даже условно нормальными, для ребенка создают атмосферу ужаса, отвержения и непереносимого страдания. Невозможность выразить это страдание (особенно когда этот опыт считается в семье «нормальным») во многие разы усиливает его.
Вы пишете о том, что вас не били в детстве, но «поднимали руку»
Это всего один фрагмент вашего детства, но у меня он вызывает сильный отклик и сочувствие. Что значит для ребенка, когда на него «поднимают руку»? Это значит, что его родитель, который является всем миром, залогом выживания, который должен защищать и оберегать, становится агрессором. Бежать некуда и не к кому. Ребенок остается один, вынужденный справляться в одиночку со своим чувствами, с отвержением и агрессией. А у ребенка пока еще нет способности с этим справляться.
Кроме того, может влиять и не только ваш личный опыт, а то, свидетелем чему вы могли быть. Опыт ваших родителей, родственников. Зачастую это то, что мы не всегда помним, но впитываем через эмоциональные реакции родителей и близких.
Любой детский опыт во многом бывает вытеснен, не осознается, его нет в воспоминаниях, которые можно сформулировать. А иногда он слишком ранний, который случился еще до того, как сформировалась речь, — он хранится только в форме чувств и образов. Этот опыт боли и страданий может копиться внутри психики, которая своим способом справляется с ним. Но в какой-то момент его становится слишком много, и он начинает выражаться стихийно — в триггерных ситуациях, в тревоге или других симптомах.
Но этому опыту необходимо найти выражение и проживание
Именно поэтому он цепляет ваше внимание за схожие по эмоциональному фону ситуации, достаточно яркие, чтобы вы не могли их проигнорировать. И проживая их, оплакивая и сопереживая, вы одновременно «разгружаете» и свое внутреннее напряжение.
Конечно, еще имеет значение и то, что тема страданий детей — это по-человечески трогательная тема. Это очень человеческое чувство — сопереживать таким историям. Это говорит и о ваших ценностях: то, что для вас по-настоящему важно, сильней всего вызывает отклик. Все вместе это может добавлять интенсивности вашим переживаниям.
Что в этой ситуации можно сделать, чтобы проработать такой опыт? По большей части это, конечно, исследование для личной психотерапии, связанное с детскими переживаниями. Но и вы сами можете начать отпускать эту боль, проживая ее. Если вы столкнулись с тем, что у вас поднимается много чувств во время просмотра видео, остановитесь в этом — подышите, дайте время и место этим чувствам. Не важно, что их вызвало. Это ваши чувства, и они реальны.
Вы можете плакать, сопереживать, горевать. Столько, сколько можете в этом моменте. Столько, на сколько у вас есть ресурса. Каждый раз, когда вы проживаете боль и страдания, внутри вас этого заряда становится меньше.
