Детский и подростковый психолог 

Когда мне было семь-восемь лет, брат (он старше на три года) делал со мной много ужасного. Тогда я вообще не понимала, что происходит, не знала, что он делает со мной. Он просил полностью раздеться, сам тоже раздевался, потом мы залезали под одеяло, он целовал меня в губы, трогал везде. Я говорила, чтобы он остановился, что я не хочу этого.

Не помню, сколько раз он делал это со мной. Потом я решила рассказать маме. Когда сказала об этом брату, он умолял не рассказывать, но я все равно быстро побежала к маме, а брат побежал за мной. Я села к маме на коленки и начала ей рассказывать, что и как было. Рассказывала я это с улыбкой на лице, не понимая, какая это проблема, а пока я говорила, брат твердил, чтобы мама мне не верила. Когда я все дорассказала, мама посмотрела на меня очень удивленно. Я же улыбалась и смотрела в ответ.

Вспоминая все это, я надеюсь, что это был всего лишь сон. Мне противно, от воспоминаний у меня сразу идут слезы. Сегодня я решилась все-таки узнать правду, может, это все-таки был сон. Спросила у мамы, не говорила ли я ей ничего странного. Она ответила отрицательно и уточнила, почему спрашиваю. Я пересказала ей тот случай. Мама сказала, что не помнит такого. Прошло восемь лет, может, она действительно не помнит?

Виктория, 15 лет

Виктория, вы все правильно сделали: что еще тогда в семь лет все рассказали маме, что теперь решились на разговор с ней и что написали письмо в редакцию Psychologies.

Есть такое правило: «Зло узнано, зло названо, зло не имеет силы». Другими словами, говорить о событиях, которые вам сложно даже вспоминать, непросто, но необходимо для исцеления полученных душевных ран.

А они есть, раз вы пишете, что у вас сразу идут слезы, едва начинаете вспоминать прошлое. Это не удивительно: близкий человек, брат причинил вам вред — нарушил границы вашего тела, которые без вашего согласия не имеет права переступать никто. Подорвал ощущение, что дома вы в безопасности. И, видимо, самое обидное во всей этой ситуации для вас, что даже мама не восстановила чувство, что вы под защитой и дома никто не обидит.

Могу предположить, что она сама растерялась и не знала, чему верить, видя вашу улыбку и слыша, как сын просит не верить вам

А улыбка у вас в этой ситуации была, скорее всего, как защитный механизм, чтобы скрыть ваши истинные переживания — стыд, боязнь реакции мамы, опасения, как может повести себя брат.

В своем письме вы не задаете никакого вопроса. И все же я хочу дать вам совет: не молчите об этих событиях, говорите с мамой о том, что вы помните и что вы тогда чувствовали. Попросите ее оплатить вам терапию у хорошего психолога, который работает с травмами сексуального насилия.

Даже если мама не придала тогда никакого значения вашим словам, даже если она действительно не помнит, как вы ей говорили о том, что пережили из-за домогательств брата, все равно говорите. Вы имеете право на защиту и поддержку. И кто, как не мама, может ее дать? Желаю вам, чтобы мама услышала вас и поняла.

Куда можно обратиться за помощью