«Когда рождается внук или внучка, эти чувства не сравнимы с материнскими (я не про силу любви). Они совершенно иные, глубоко проникающие, другого уровня и качества. Я родила семимесячных двойняшек в 21 год, в летнюю сессию. Потом донашивание, и только через полтора месяца мы смогли вернуться домой. Полгода я почти не спала: постоянно вскакивала и проверяла, дышат ли они, все ли в порядке.
Я не брала академический отпуск, чувствовала, что если сейчас остановлюсь, дам себе поблажку, то не вернусь обратно. Когда меня спрашивают, как я все успевала, говорю: «Главное в воспитании — режим». Он выстроился благодаря моей бабушке Ираиде Алексеевне: дети просыпались за несколько минут до того, как я вбегала в квартиру, кормила и снова убегала на лекции.
Бабушка научила меня многому, что потом пригодилось в жизни: шить, читать, рассказывать. Даже кувыркаться. Я пришла из школы с двойкой по физкультуре, и бабушка, будучи уже больной и очень полной, расстелила одеяло на полу и перекувырнулась. Сейчас я понимаю, чего ей это стоило! Но она считала, что так правильно, показать мне: бабушка смогла, и ты сможешь.
Мы с ней выступали друг перед другом: я декламировала наизусть стихи, сказки Пушкина. В начальной школе, когда учительница болела, меня сажали перед классом, и я читала, а чаще рассказывала наизусть все, что знала.
Спустя годы знакомая сказала: «Лена, тебе нужно писать сказки, у тебя отлично получается». Сказку о шахматах я написала потом вместе с внуком Мишей. В первом классе им поручили создать какой-то проект. «Баб, а давай сказку придумаем?» Писала я, но информацию о шахматах, идеи давал мне внук. И для меня это тоже был вызов. Но до этого в жизни произошло много всего ̶ далеко не сказочного.
В середине 80-х я на три года с мужем (он водитель) поехала в командировку в Монголию как жена специалиста. А когда вернулись, попали совсем в другую Россию, и все наши «заграничные» заработки вылетели в трубу. Все мои дипломы, кандидатские уже были никому не нужны. Чем только я в 90-х не зарабатывала, даже перечислять не хочу!
Мне 59, а я развалина, не способная научить кататься моего любимого мужчину четырех лет
Из пике мы вышли, но денег все равно не хватало. Дочь к тому времени работала в компании, производящей предметы интерьера. Однажды там объявили тендер на пошив домашнего текстиля. Смогу? Конечно! Это была авантюра чистой воды. Шить одеяла, наволочки, шторы в промышленных масштабах я не умела.
Но навыки, полученные от бабушки, пригодились. Потихоньку мой бизнес окреп. А в 2009 году родился Миша. И я, как многие бабушки, одаривала его подарками. Откупалась: мне было проще приобрести дорогую вещь, чем дать что-то другое. О том, что ему нужно, я догадалась не сразу.
Как-то мы купили Мише двухколесный велосипед. И я говорю: «Я тебя научу». Бегу рядом и задыхаюсь. Мне 59, а я развалина, не способная научить кататься моего любимого мужчину четырех лет!
В книжном магазине я увидела фотоальбом про «пионерлагерь» для тех, кому за пятьдесят. На одном фото — Людмила Воронова на соревнованиях Ironman. А ведь она старше меня, неужели это возможно? Так я записалась в группу «Возраст счастья».
Людмила на утренней разминке командует: «Ну что, девочки, побежали?» И «девочки» бегут, а она успевает что-то объяснять — и никакой одышки. «Поздравляю вас с первым километром». Кто бы мне сказал еще год назад, что я смогу бежать километр?
Потом я решилась переплыть Босфор. Сейчас понимаю, что затея была опасная. Марафонцы не готовятся за полгода. Это их образ жизни, а не разовый рывок. Я доплыла, вылезла на финишный помост и думала, что умру. Просто животное ощущение смерти рядом.
Зачем я это сделала? Чтобы показать внуку, что его бабушка и так может, но зачем ему это? Моя бабушка просто жила рядом со мной, и как-то незаметно я от нее многое получила.
Мы не можем передать знания внукам, молодым они не нужны
Только с годами я стала осознавать: могу делать только что-то для себя и с самой собой. Никого другого я не могу заставить быть счастливым и здоровым. И я поняла, что моя задача — не учить внука, не натаскивать, как тренер олимпийца, а всей своей жизнью показывать: люди так живут. Они плавают, бегают, ходят со скандинавскими палками, пишут книги, выступают на конференциях, разговаривают, делятся теплом друг с другом.
Я ненавижу фразу, которую часто слышу от людей в возрасте: «Зато душой я еще молода!» Это такая красивая отмазка, которая уводит от реальности. Внешность не главное: можно надеть шляпку, темные очки и выглядеть чуть моложе.
Но молодость доказывает свою состоятельность не этим. Нужно постоянно нагружать мозг теми делами, которые кажутся нереальными. Не учиться новому — на нас и так отовсюду льются потоки информации, в которой мы уже захлебываемся.
А отпускать старые убеждения и учиться иначе смотреть на мир и иначе с ним взаимодействовать. Дети бегают — это нормально, у них моторчик внутри не даст остановиться. Но большинство моих ровесников уверены: бабушки не бегают.
Я не о том, чтобы надеть кроссовки и рвануть на дистанцию. Я о том, чтобы быть честными с собой. Я не бегаю потому, что боюсь выглядеть глупо? Или я списала себя в утиль? Или я лукавлю и не признаюсь себе в реальном своем состоянии: в одышке, в давлении, в том, что я разучилась двигаться.
Быть честными с собой значит признаться себе, что мы не можем передать знания внукам: они давно устарели, молодым они не нужны. Им нужно от нас другое — просто быть собой и быть рядом, на вторых ролях, поддерживать их идеи и начинания.
Не указывать, как им надо делать, а занять место ученика и учиться их способу жизни. Это то поколение, которое умеет и знает о жизни что-то другое, что нам и не снилось. Они не боятся ошибаться, в отличие от нас.
Мы по старинке им говорим: давай-давай, делай, трудись, без труда не выловишь рыбку из пруда. Но они и так трудятся. Просто делают это спокойно, без надрыва. И я хочу научиться этому у внука. Мишка еще не умел писать, а я отправила его «гуглить». Прихожу, а он все, что надо, нашел. Как? «Баба, а я голосом спросил гугл, и он мне все показал». Я была потрясена.
Писать нужно о том, что мы в данный момент переживаем, это правда, а не воспоминания
Недавно я выступала на конференции и выбрала тему про нас с ним и наши отношения. Мы вышли на сцену оба. Я думала, как начать. Видела, что он очень волнуется: юпитеры слепят, маму на первом ряду не видно, не на кого опереться. И я сказала: «Уважаемые участники. Перед вами спикер, который первый раз выступает». Зал зааплодировал, Миша успокоился, не сбежал. Теперь он знает, что и так живут люди — не только пишут сказки и бегают, но и выступают на сцене.
Если бы я сегодня писала сказку про Лену Росяеву, начала бы со слов «Жила-была бабушка нового формата...». Это была бы история про мой компьютер. О том, над чем он плачет, над чем смеется: в нем много разных текстов, статей. Это мое наследие.
Я очень жалею, что не осталось записей моей мамы — как она жила, что чувствовала в разном возрасте. Я не о мемуарах, которые пишут спустя годы, — это легенды, далекие от реальности. Писать нужно о том, что мы в данный момент переживаем, это правда, а не воспоминания. Это поможет детям и внукам лучше понять нас и заглянуть в свое будущее.
Наверное, в этой сказке было бы сожаление о том, что в моей жизни были 30 лет без спорта: возможно, те необратимые изменения в теле, которые приходят с возрастом, можно было бы немного отодвинуть. О том, что я постоянно нагружаю мозг: учусь, прохожу курсы, тренинги, участвую в конференциях, сама их организую. А подписалась бы так: блогер, бабушка Миши Сиднева».
