— Так, что вы со мной будете делать? Знаю, что нужно сломать себя, все эти мои шаблоны и установки... Развеять иллюзии. Я готов!
Триатлонист, бизнесмен, альпинист и суперпапа Геннадий был необыкновенно обаятельным мужчиной невысокого роста, он был одет в тесную рубашку, из которой его мускулатура выпирала так же, как и готовность к свершениям. Чувствовалось, что собеседник попался умный, интересный. Очень захотелось с ним пошутить, поиграть.
— Геннадий, я сейчас с вами очень серьезно поговорю. То, как вы живете, — неправильно. Установки все ошибочные и зловредные. Я сейчас буду поэтапно запрещать вам заниматься тем, что нравится, и навязывать практики, которые я считаю единственно верными!
Я уже приготовилась засмеяться вместе с ним, но увидела, как Геннадий хмыкает и говорит:
— Ну что ж. Надо так надо, я готов. Вы свое дело знаете.
— А если у нас ничего не получится?
— Значит, я где-то сдулся. Буду стараться быть молодцом!
Представился сценарий, как терапевт сначала берет ответственность за жизнь Геннадия на себя, диктует ему ряд действий и по ходу пьесы нарушает все принципы профессиональной этики: не принимать решений за клиента, не навязывать ему свои нормы и ценности и не ставить перед ним какие-либо задачи исходя из того, что терапевту кажется верным.
Такой подход, конечно, не принесет никакой пользы. Жизнь Геннадия не изменится, появится несколько новых шаблонов и послевкусие вау-эффекта от мясорубки неэкологичного подхода. Ответственность где взял — там и отдал. После неудачи так легко свалить на Геннадия вину за отсутствие изменений.
Считается, что профессиональная этика — «защита от идиота». Глупый, ничего не понимающий психотерапевт опирается на этику, чтобы не сделать еще хуже. Вероятно, именно поэтому некоторые терапевты, руководствуясь неоспоримым фактом, что они-то уж точно не идиоты, демонстрируют креативный подход к этике.
«Я пересплю с пациенткой и подарю ей внимание и любовь, которой у нее никогда не было. Буду говорить комплименты и подниму самооценку» — так мотивировал свое решение один терапевт супервизорской группы, которую я посещаю.
«Я встретила мужчину своей мечты, поэтому я прекращаю терапию и уезжаю с ним в Гагры (на самом деле в Канны)» — когда мы увидели нового избранника нашей одногруппницы, наступило немое молчание. Мужчина внешне, повадками и интересами был копией мужа, от которого она ушла к пациенту.
Первый случай говорит о недостаточном понимании терапевтом особенностей переноса и контрпереноса в терапии. По сути, он выступил в роли отца, совратившего собственную дочь.
Во втором случае терапевт что-то упустила в терапевтической работе, когда сама проходила личную терапию. Иначе как можно было не заметить того, что выбираешь такого же человека, как и супруг, с которым все не очень хорошо?
Часто терапевт смотрит на пациента как на взрослого человека, способного и обязанного защищать свои границы и говорить «нет» в том случае, если происходит что-то неподобающее.
Если пациент не работает, терапия может оказаться неэффективной. Но лучше так, чем активное вмешательство с риском навредить
И вот передо мной Геннадий, чья жизнь строится по принципу: «Всего можно достичь только железной силой воли. А если не достиг, воля была недостаточно железной!» Я не представляю, чтобы этот человек сказал мне «нет», выстроил границы. И так легко с ним встать в позу всезнающего — он уже усадил меня на этот трон.
Вернемся к причинам, по которым мы все же соблюдаем этику. В основе ее лежит старый добрый гиппократов принцип «не навреди». Смотрю на моего революционера и понимаю: уж лучше окажусь неэффективной и мое эго, безусловно, пострадает, чем нанесу человеку травму.
Такая штука — работает пациент, а не терапевт. И если первый не работает, терапия может оказаться неэффективной. Но лучше так, чем активное вмешательство с риском навредить.
Веками японцы применяют Кайдзен — принцип непрерывных улучшений, доводящих процесс до совершенства. Американцы, которым до всего есть дело, провели исследования — и таки да, принцип незначительных улучшений официально признали более эффективным, чем метод революции и переворота.
Как бы скучно ни казалось, маленькие ежедневные шаги намного более эффективны, нежели разовый героический подвиг. Последовательная долгосрочная терапия приводит к более устойчивому результату, нежели ломающий все внутренние настройки супертренинг.
Жизнь больше не кажется ареной для одиночного поединка с неуправляемым хищником
Поэтому, Геннадий, я буду просто вас слушать и задавать вопросы. Вы не найдете со мной эффектных кульбитов, надломов, разрывов. Соблюдая терапевтический сеттинг, скучный и неяркий, в котором харизматичному терапевту недолго и заскучать, мы добиваемся настоящих результатов.
В ответ на вопросы и парафразы Геннадий приходит к пониманию, в чем краеугольный камень его проблем. Освободившись от противоречащих друг другу установок, может дышать свободнее — и жизнь больше не кажется ареной для одиночного поединка с неуправляемым хищником.
Через неделю мы встречаемся снова.
— Я все не могу понять, расскажите, что вы сделали? За прошлую неделю только одна паническая атака, и та на троечку. Я же вообще ничего не делал! Не может быть, чтобы от одного разговора и от смешной дыхательной гимнастики что-то поменялось, как же это произошло? Я хочу знать, в чем фокус!
А об острой необходимости все контролировать, Геннадий, мы поговорим в следующий раз.
