Почему мы воюем со своим телом?

Общество подливает масла в огонь, поддерживая жесткие стандарты красоты, недостижимые для большинства. Мир буквально одержим внешностью. Как будто право на счастье, да и на жизнь в целом, есть только у идеально сложенных людей с правильными чертами лица. Но ведь природа мудра, а значит, мы все не просто так родились такими разными.

«С самого рождения ребенок учится соответствовать ожиданиям окружающих: быть пухленьким, розовощеким, улыбчивым. С возрастом эти требования постоянно меняются, приводя людей к душевным страданиям, эмоциональным ранам и кризисам», — поясняет в предисловии к книге Николь Шнаккенберг «Мнимые тела, подлинные сущности» Наталья Фомичева, руководитель Центра прикладных исследований «Русский центр психосоматики». Книга адресована как практикующим психологам и психотерапевтам, так и всем, кто переживает стыд, ненависть, отвращение к своему телу и хочет вырваться из порочного круга, приняв себя и свою внешность.

Автор книги на себе испытала муки бунта против своего «Я» и опыт самоповреждения. Она пришла к выводу, что внешняя борьба с телом — не более чем дымовая завеса, призванная как скрыть, так и выразить нашу глубинную боль и потребность в исцелении. Найти первопричину, изучить свою боль, — именно это поможет вернуться из мира мнимого «Я» (термин британского врача-новатора и психоаналитика Дональда Винникота), в котором живут многие, в мир «Я» подлинного.

Зеркало троллей

Большинство из нас начинает день с взгляда в зеркало. Но за банальными причинами: поправить прическу, оценить наряд — могут оказаться более глубокие. «Возможно, мы надеемся извлечь чувство собственного достоинства из отражения, которое видим», — пишет Николь. В зеркале отображаются наш опыт, нынешние идеи и представления о том, кем мы были и какими должны быть. Неслучайно в мифах всех культур обязательно найдутся истории про зеркала и отражение героев. Нарцисс, Персей и Медуза Горгона, Белоснежка, Спящая красавица…

В сказке Андерсена злой тролль смастерил волшебное зеркало, которое искажало все, что в нем отражалось. Оно было неспособно показывать добрые и светлые черты, а лишь преувеличивало темные и безобразные качества. Восприятие одних лишь недостатков, увы, вышло за пределы сказочных страниц. Все больше людей воспринимает отражение «как окно в мир отвращения к себе, заниженной самооценки и разлагающегося самоуважения», считает Николь Шнаккенберг. Мы вдруг все разом, от мала до велика, оказались перед зеркалом троллей.

Данные исследований подтверждают ее мнение. Отчет 2012 года британской Объединенной парламентской группы по вопросам образа тела выявил, что девочки с 5 лет начинают беспокоиться о внешности. Одна из четырех семилетних девочек хотя бы раз пыталась сбросить вес, 34% опрошенных юношей и 49% девушек придерживались диеты, чтобы изменить фигуру и сбросить вес, а 60% взрослых британцев сообщили, что стыдятся того, как выглядят. Согласно опросу 2014 года, проведенному British Social Attitudes Survey, 47% взрослого населения Великобритании убеждены, что «как ты выглядишь, влияет на то, чего ты добьешься в жизни», а треть (32%) считают, что «твоя ценность как личности зависит о того, как ты выглядишь».

СМИ и массовая культура всю вторую половину XX века насаждали миф, что счастье можно сконструировать, манипулируя внешностью. «Многие из нас очертя голову бросались в очередные проекты, связанные с красотой или здоровьем, надеясь с помощью изменения плоти успокоить или подавить любую душевную боль, уходящую корнями в наше детство. Когда мы теряем вес, наращиваем объем мускулатуры, очищаем кожу или увеличиваем размер груди, западная культура устраивает стоячую овацию, узаконивая таким образом дальнейшие наши действия», — констатирует Николь. Социальные сети лишь усиливают эту тенденцию, увеличивая пропасть между подлинным «Я» и «Я» мнимым.

Под прицелом стыда

За сложными отношениями с телом часто стоят стыд, игнорирование эмоций, слабость привязанности, издевательства или сексуальное насилие. Часто стыд возникает в ситуациях разоблачения или отвержения, когда человек смотрит на себя чужим «осуждающим» взглядом. Для многих он становится тяжелейшим испытанием, которое им не по силам. Человек зацикливается на внешности в попытке контролировать оценки других, стремится создать «идеальное» тело, чтобы обеспечить принимающий и любящий взгляд другого. Нередко таким людям, привлекающим к себе внимание и жаждущим поощрения, приписывают самовлюбленность и тщеславие.

И, напротив, люди с диагнозом «дисморфофобия» часто подчеркивают, что их расстройство — противоположность тщеславию: они проводят долгие часы перед зеркалом не с целью сделать себя красивыми, а, наоборот, считая свою внешность отвратительной. «Они пытаются добиться состояния, которое хотя бы отдаленно напоминало «обычный» или приемлемый внешний вид, позволяющий выйти из дома»,– объясняет Николь Шнаккенберг.

Часто это связано с эмоциональными воспоминаниями, которые не были достаточно проработаны. Они уходят корнями в страх стать объектом насмешек, издевательств или игнорирования. «Только когда мы посмотрим в лицо первоначальному страху и возьмемся за исходную боль, любое расстройство, связанное с нашей внешностью, начнет ослаблять свою железную хватку»,– утверждает Николь Шнаккерберг. Иными словами, если мы поймем истинную причину нашего переедания, голодания, утяжек и подкачек, травмирования кожи в виде татуировок, пирсинга, шрамов, то избавимся от мучений и приблизимся к тому, чтобы принять свое тело.

Одна из таких причин — трудности ребенка с привязанностью к значимым взрослым, как правило, матери или первичному опекуну. Если мать не осознает свои эмоции или, напротив, слишком озабочена ими, ей будет труднее замечать чувства ребенка. Иногда родители непоследовательно реагируют на детские эмоции: то поддерживают осмысление ребенком чувств, то пресекают. Бывает, что родители сами не залечили свои раны и не могут обеспечить базовые потребности детей в безопасности и тепле.

Детям сложно научиться осознавать чувства и управлять ими. Отсутствие надежной привязанности в раннем возрасте впоследствии делает их более предрасположенными к стыду и диссоциации (и то, и другое присуще расстройствам, связанным с внешностью). Такие люди верят, что худоба и красота, мускулистость и статность помогут удержать отношения, которые они панически боятся потерять.

Выпустить гнев

Тех, кто занят борьбой с внешностью, часто сбивают с толку собственные эмоции, которыми они не умеют управлять. Гнев — эмоция, которую общество осуждает, путая с агрессией. На самом деле гнев — реакция на угрозу нам, нашим близким, собственности, представлению о себе, объясняет Николь Шнаккенберг. По ее данным, подростки, подавляющие гнев, более склонны к ограничению себя в питании.

Путь к себе лежит через возвращение к эмоциям. В первую очередь — к гневу. «Для тех из нас, кто испытывает трудности в отношениях с телом, первостепенное значение имеет возвращение к гневу, связанному с тяжелыми событиями нашего прошлого. В какой-то момент кто-то или что-то заставило нас подавить наше подлинное «Я», и есть гнев, связанный с этим событием или человеком, как бы мы ни старались это отрицать».

Способность почувствовать эмоции и выйти из конфликта с ними невредимой стала одним из важнейших элементов в личном возрождении Николь. «Однако полноценные шаги к моей целостности стали по-настоящему возможны лишь тогда, когда я перестала применять бесконечные тактики избегания и ухода от реальности и позволила себе чувствовать. Это означало полностью выйти из головы и погрузиться в тело, как бы мне ни было страшно. Когда я сделала этот решительный шаг, то была крайне поражена тем, насколько эффективным и судьбоносным может быть внутреннее прочувствование».

В книге Николь приводит несколько примеров того, как она сама проживала грусть, гнев, стыд и другие эмоции. Как училась «проскальзывать в ощущение, что я огромнее своего тела и переживаний о нем». И того, как идея о нападках и насмешках незаметно испаряется, и на ее месте возникает состояние надежности, безопасности и покоя.