От Эдипа до Нарцисса: как изменилось воспитание детей — взгляд нейропсихолога

Что сегодня изменилось во взгляде общества на воспитание детей?

Борис Цирюльник, нейропсихолог: Мы перешли от культуры Эдипа к культуре Нарцисса. Другими словами, от общества, которое ценит самопожертвование, к обществу, которое ценит самореализацию. Таким образом, теперь ребенку говорят не «когда ты вырастешь, ты станешь как папа», или «ты станешь как мама», а «жизнь у тебя всего одна, и это главное. Надо, чтобы ты в ней достиг успеха, освоил профессию, в которой мог бы самореализоваться, произвел на свет детей, если захочешь, но не слишком много, чтобы они не сводили тебя с ума».

Станет ли счастливее жизнь тех, кого воспитывают таким образом?

Нарцисс счастлив, это счастье… в первое время. Но, согласно мифу, юноша утонул, а в реальности мы видим, как появляются ужасные нарциссические травмы. Я помню одного молодого пациента, блестящего и красивого, который сказал мне: «Я хуже, чем дерьмо!» — из-за того, что не поступил в педагогический институт.

Неужели молодым людям требуется несчастье, чтобы оценивать себя реалистично?

Испытание — а не несчастье, — вот условие обретения идентичности. Оно необходимо для познания себя. Именно по этой причине во всех культурах изобрели испытания для молодежи, ритуалы инициации. В наше время они исчезли — и я думаю, что причина неблагополучия молодых именно в этом, по крайней мере, частично.

Это молодые люди, которые умирают от скуки и стремятся найти для себя испытания. В бедных странах вы не увидите таких рискованных проявлений, но в нашей повседневной культуре все это — способы возместить недостаток ритуалов, которые ранее предлагались обществом.

Существуют ли более безопасные способы самоутверждения?

Наше общество должно изобрести новые (и не глупые — ни войны, ни садистической дедовщины не нужно) ритуалы приема в группу. Американцы пытаются снова найти их: устраивают церемонию, в которой молодой человек становится на стол, рассказывает, что совершил, кидает шапку и так далее. Это простые действия, и тем не менее для этих молодых людей время делится на до и после.

Значит ли это, что общество должно призвать граждан к отказу от личного комфорта?

Стремление к счастью и комфорту — очевидный, бесспорный прогресс. Рисковать — значит больше не хотеть этого комфорта. В обществе, где не существует уважения к риску, где с 18 лет задумываются о пенсии и стремятся быть защищенными со всех сторон, у людей парадоксальным образом развивается тревога: тревога потери. И начинается она со страха утратить преимущества в пользу других людей.

Разумеется, мы не можем желать, чтобы вернулась ценность «жертвенности» и никто больше не заботился о самореализации. Мы можем только подождать и увидеть, что предложит нам следующий «кризис».