Любовь, но не действия
Отношения с психотерапевтом парадоксальны — с этим согласятся те из нас, кто когда-либо проходил (или проходит сейчас) психотерапию. Только начав ее, мы чувствуем, что без этого человека обходиться стало очень непросто. И это при том, что мы стремимся стать свободнее, обрести большую самостоятельность. Условия встреч с терапевтом жестко «формализованы», и в то же время именно эти отношения дают нам ощущение безопасности, позволяют стать предельно искренними, делиться воспоминаниями, открыто говорить о желаниях, страхах. (При условии, что мы нашли хорошего специалиста и чувствуем, что можем ему доверять.)
Со стороны психотерапевта решение работать с пациентом тоже приходит на основании субъективного ощущения. В том числе и потому, что между ними возникает резонанс, который и позволяет завязаться терапевтическим отношениям. Этот эмоциональный бессознательный отклик Зигмунд Фрейд отразил в понятиях «перенос» и «контрперенос».
«Перенос, — объясняет психоаналитик Андрей Россохин, — это процесс, при котором пациент, сам того не осознавая, наделяет своего аналитика (психотерапевта) качествами различных людей, отношения с которыми играли большую роль в его жизни, главным образом в детстве. При этом он заново переживает чувства, желания, страхи, которые эти люди когда-то у него вызывали, и начинает испытывать их по отношению к своему аналитику. А в ответ тот тоже испытывает определенные эмоции, составляющие его контрперенос». Эти взаимные чувства позволяют понять, в чем состоит болезненный опыт пациента, и продвинуться вперед в лечении.
Терапевт может испытывать самые разные чувства, в том числе нежность и даже влечение к клиенту или клиентке, но переход к действию исключается.
«Сексуальные отношения «терапевт и клиент» невозможны, — подчеркивает гештальт-терапевт Нифонт Долгополов. — Этот принцип обеспечивает клиенту полную безопасность: он может свободно проявлять себя и любые свои чувства, не опасаясь злоупотреблений со стороны терапевта. В гештальт-терапии нет запрета на эротические чувства, терапевт может флиртовать в ответ на флирт клиента, но это происходит только в рамках терапевтического процесса».
Тот, кому мы открываем свое истинное «Я»
Многие из нас — дети работавших родителей, у которых не было времени всерьез заняться воспитанием. И для нас психолог или психотерапевт становится идеальным собеседником: наконец-то нами интересуются, нас принимают. Психотерапевт, который слушает нас, не давая при этом оценок и советов, — это тот, кому мы готовы открыть наши тайны, наше истинное «Я», наши теневые стороны, странности и причуды, новые грани нашего существа.
Как это было с 41-летней Вероникой: «На сеансах психотерапии я больше не жена такого-то, не дочь таких-то... Я — это только я и именно я, такая, какая я в этот самый момент. Меня принимают именно в этом качестве, и я во всей полноте переживаю собственную уникальность».
Каждый психотерапевт когда-то был (и остается) клиентом
Порой можно подумать, что между терапевтом и нами разница как между небом и землей. Но это не так: каждый психотерапевт обязательно сам проходит психотерапию. «Это наша профессиональная обязанность, — говорит Нифонт Долгополов. — Не только во время учебы, но и приступив к практике, мы проходим личную терапию, поскольку в силу особенностей профессии накапливаются негативные состояния, и их необходимо прорабатывать».
Похоже, единственным психотерапевтом, оставшимся без профессиональной помощи, был Зигмунд Фрейд. Он пытался провести собственный анализ, но это не вполне ему удавалось. Например, он преодолел страх перед железной дорогой, но стал бояться опоздать и приезжал на вокзал за несколько часов до отправления поезда.
Деньги — часть договора
Слушать и присутствовать, не давая оценок, — в этом суть профессии психотерапевта (и больше мы нигде не можем этого найти). Эта услуга оплачивается. В данном случае деньги — важный инструмент терапии. «Оплата — залог самостоятельности клиента, — говорит Нифонт Долгополов, — она помогает ему освободиться от чувства долга по отношению к психотерапевту».
42-летней Алисе потребовалось время, чтобы это понять: «Я хотела нравиться своему терапевту и быть идеальной клиенткой. Поэтому я рассказывала только забавные истории. Но постепенно я поняла, что я оплачиваю это время, значит, оно принадлежит мне и я могу им распоряжаться, как сама считаю нужным. Это было грандиозное осознание: в мире было что-то только для меня! И тогда я разрешила себе говорить терапевту все… И терапия наконец началась».
Психотерапевт — «неправильный друг»
Психотерапия задает четкие рамки: регулярные сеансы, особые ритуалы для каждого вида терапии, ограниченное время, известная оплата. И, поскольку все ограничения уже заданы, внутри них возникает поле для появления настоящей свободы. Психотерапевт умеет не выставлять на передний план свое настроение, свои чувства, свою индивидуальность.
«Если я провожу время с другом, мы на равных обмениваемся информацией, — продолжает Нифонт Долгополов. — Он рассказывает мне о своей жизни, а я ему о своей. Я рассказываю ему о своих переживаниях, потому что мне это приятно, мне этого хочется. С клиентом не так. Я его слушаю. Я не скрываю своих чувств, но когда что-то говорю ему, я делаю это со строго определенной терапевтической целью: помочь ему разобраться с его проблемами». Поэтому психотерапевт — всегда «неправильный друг». В отношениях с клиентом он сохраняет дистанцию, которая идет на пользу клиенту.
Этический кодекс профессии запрещает психотерапевтам не только сексуальные связи, но даже дружбу с клиентами, потому что она может нарушить терапевтическую связь и повредить терапии.
Уважать и не оценивать
«Ощущение доверия к терапевту, убежденность в том, что именно этот человек поможет, конечно, субъективно, но это первый и, может быть, главный шаг к решению личностных проблем», — считает Андрей Россохин. Терапевтическая связь работает как эхо: то, что происходит с клиентом на сеансе, повторяет события его жизни. Вы сердитесь на вашего терапевта за то, что он слишком много говорит на сеансах? Боритесь за свою территорию. Вам трудно переносить разлуку с ним? Вместе с ним учитесь расставаться с теми, кого любите.
Благодаря появлению особой связи с психотерапевтом терапия позволяет пересмотреть привычные способы, при помощи которых мы вступаем в отношения с другими людьми. «И учит уважать другого, не оценивая его и уважая при этом себя», — добавляет Нифонт Долгополов.
Пройти отрезок пути вместе
Личность терапевта имеет большое значение для результата терапии. «Необходимо подлинное присутствие; чтобы перед тобой был живой человек, — уверен Нифонт Долгополов. — Можно консультироваться у блестящего интеллектуала и не получить ничего, только сухую информацию. Кроме того, когда вы проводите время с человеком, у которого есть настоящий жизненный опыт, когда вы чувствуете, что этот человек страдал, любил, забывал себя ради других, умел собраться после пережитых испытаний, это общение может стать для вас новым источником энергии».
Какими будут эти встречи, невозможно предугадать, ведь каждый союз психотерапевта и клиента уникален. Обратиться к психотерапевту — значит пройти часть жизненного пути, имея в своем распоряжении личный и профессиональный опыт человека, которого вы сами выбрали. Но если с каким-то профессионалом ваш контакт не складывается, вы всегда можете обратиться к другому.
Парадокс терапевтических отношений еще и в том, что они рано или поздно заканчиваются. «Когда пациент обретает способность размышлять о себе как психотерапевт, это значит, что он уже достаточно силен, чтобы продолжать внутреннюю работу самостоятельно, — говорит Андрей Россохин. — В этот момент терапию можно завершать».
