Составляющие любви
1. Желание
Желание — самая понятная, физиологическая сторона любви. Однако любовное желание отличается от всех других тем, что его нельзя полностью утолить; оно жаждет себя самого, своего продолжения и возрастания. Желание культурно, оно себя возделывает, лелеет, и вся человеческая цивилизация происходит, возможно, от этой исходной «хитрости» желания, которое ставит себе препятствия, чтобы их преодолевать и расти вместе с ними.
Речь не только о культурной сублимации, когда оно претворяется в поэмы и романы, в картины и симфонии. Подавление желания ведет и к его собственному взрывообразному росту. Если физиология переходит в культуру, то культура в свою очередь воздействует на физиологию.
Еще одна особенность любовного желания — диалогичность. Эротика — это непрерывный диалог собственного желания с чужими
Желание тем и отличается от похоти, что не может быть удовлетворено лишь телесно — оно нуждается в воле другого человека, взаимодействует с его желаниями или нежеланиями. Я желаю чужого желания, которое желает меня. Это золотое правило эротики, которое исключает насилие и соответствует золотому правилу в этике разных народов («как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними»).
2. Вдохновение
Если в желании мы испытываем радостную и мучительную зависимость от другого человека, то вдохновение — это взаимная свобода от себя прежних, свобода стать такими, какими мы еще никогда не были. «Новая жизнь», открывшаяся Данте в его любви к Беатриче, это начало всякой любви, кратчайший путь к вечности.
При этом каждая мелочь становится метафорой, переносно указывая на любимого, на еще одну возможность сближения с ним
Для многих, если не для большинства, любовь оказывается единственным опытом вдохновения. Даже если любящий «червь земли», а не «сын небес», — этого полета у него никто не отнимет. И никакому поэту и художнику, оставаясь лишь жрецом своего искусства, не угнаться за влюбленным в этом полете, любовь — это творчество высшего порядка: преображение не просто слов, звуков, красок, но целой личности. Именно поэтому оно не может совершаться в одиночестве, оно требует участия другой личности как источника вдохновения — и предмета преображения.
3. Боль
Желание неотделимо от страдания, которое порой выступает как синоним любви: «он страдает по ней», то есть ему мучительно без нее. Почему любовь, даже счастливая, всегда приносит ощущение или предчувствие боли? И почему боль, вызванная другим человеком, может означать пробуждение любви к нему?
«Объясни — я люблю оттого, что болит, или это болит оттого, что люблю?» (Александр Башлачев)
Любящий вступает в зависимость от любимого — и становится уязвимым. Представьте, что сердце человека находилось бы не внутри него, а вовне. Такой организм — с сердцем, повисшем на тонкой ниточке кровеносных сосудов, — был бы не слишком жизнеспособен. Но именно таков любящий: его сердце бьется вовне его. Порою любовь покорно плетется вслед за своей болью, не в силах отстать от нее. Кто-то держит в руках твое сердце и тащит за собой, все больнее натягивая сосуды. Это уже не любовь, а «люболь». В таких отношениях боль первична, любовь узнает о себе по ранам, которые ей наносят.
4. Нежность
Из всех свойств любви это труднее всего описать. Нежность — это самоотдача: все, приобретенное желанием и вдохновением, она теперь отдает любимому, охраняя каждый его шаг. Любимое вдруг предстает во всей своей беззащитности, как сплошная уязвимость, как будто содран кожный покров.
Нежность — это бережность, которая закрывает любимое от всех щелей и сквозняков продувного пространства
Нежность почти ангелична и вместе с тем телесна. Это райская чувственность, которая не знает бурь желания, любящие могут наконец остаться в эдеме, куда привела их история любви, и тихо прильнуть друг к другу. Они заслужили право на почти неподвижность, почти покой.
5. Жалость
Предмет жалости — это слабости любимого, его боль, страдание, незнание, неумение… смертность. Опасно принимать жалость за любовь, но еще опаснее — исключать из любви чувство жалости. Любовь без жалости может быть страстной, вдохновенной, нежной, романтичной, но ей недостает проникновения в слабость любимого, в которую можно вложить эту силу.
Иногда можно услышать, что слабых любят больше, чем сильных, что к слабым крепче привязываются, потому что главная потребность любви — давать, делиться всем, что есть у любящего.
Но суть не в том, что любовь вызывается слабостью, а в том, что любовь способна находить слабость даже в самом сильном
Полюбив красивого, умного, удачливого, мы начинаем чувствовать в нем ту уязвимость, которая даже может быть неведома ему самому — или он скрывает ее от себя. Если в ласках нет этого сдерживаемого плача хотя бы о смертности любимого, о неизбежной разлуке с ним, значит, любовь еще недостаточна горька, не пропиталась той горечью и страхом, которыми не могут не делиться прильнувшие друг к другу смертные существа.
Что в итоге
Итак, пять составляющих любви. Нельзя сказать, какая из них важнее. Нельзя предсказать, с какой из них начнется любовь. Вероятно, у мужчин она чаще начинается с желания, а у женщин — с жалости. Возможно, у интровертов в любви преобладает вдохновение, а у экстравертов — нежность. Но с чего бы ни начиналась любовь, она может стать любовью, лишь соединив в себе желание, вдохновение, боль, нежность и жалость.
Я банально и арифметично определяю свое жизненное кредо: хорошо все, что способствует увеличению любви, плохо все, что ведет к ее уменьшению
С возрастом все меньше остается времени на то, что не есть любовь. На ссоры, упреки, доказательства, выяснение отношений… Только успевай любить, прижимать к себе, распространять вокруг себя тепло… И спешить, отчаянно спешить с этой любовью, пока не угас в тебе ее источник и способность ее воплощения. Потому что ад, как сказано у Достоевского, — это осознание невозможности любить.
Философ, филолог, культуролог, литературовед, литературный критик, лингвист, эссеист
