Можно ли простить мать, которая нас не любила?

Вопрос о прощении в ситуации, когда вас жестоко обидели или предали, — очень тяжелая тема. Особенно если речь идет о матери, основная обязанность которой — любить и заботиться. И именно в этом она вас подвела. Последствия останутся с вами на всю жизнь, будут ощущаться не только в детстве, но и во взрослом возрасте.

Поэт Александр Поуп написал: «Ошибаться свойственно людям, прощать — богам». Это культурное клише: способность прощать, особенно жестоко травмирующую обиду или насилие, обычно воспринимается как маркер моральной или духовной эволюции. Авторитет такой трактовки подкреплен иудейско-христианской традицией, например, она проявляется в молитве «Отче наш».

Важно видеть и узнавать такие культурные предубеждения, потому что нелюбимая дочь будет чувствовать себя обязанной простить мать. Психологическое давление могут оказывать близкие друзья, знакомые, родственники, совершенно чужие люди и даже терапевты. Кроме того, играет роль потребность казаться морально лучше собственной матери.

Но если можно согласиться с тем, что прощение — это правильно с точки зрения морали, то суть самого понятия вызывает много вопросов. Стирает ли прощение все нехорошее, что человек сделал, извиняет ли его? Или тут другой механизм? Кому это нужно больше: прощаемому или прощающему? Это способ освободиться от гнева? Дает ли прощение больше преимуществ, чем мстительность? Или превращает нас в слабаков и попустителей? На эти вопросы мы пытались ответить годами.

Психология прощения

На заре истории люди, скорее всего, выживали в группах, а не поодиночке или парами, поэтому теоретически прощение стало механизмом просоциального поведения. Месть не только отделяет вас от обидчика и его союзников, но и может идти вразрез с общими интересами группы. В недавней статье психолога из Университета Северной Каролины Джени Л. Бернетт и ее коллег высказывается гипотеза, что прощение как стратегия нужно для расчета рисков мести в сравнении с возможной выгодой дальнейшего сотрудничества.

Примерно так: более молодой парень захватил твою подругу, но ты понимаешь, что он один из самых сильных людей в племени и его сила очень понадобится в период паводка. Что ты будешь делать? Отомстишь, чтобы другим неповадно было, или учтешь возможность будущей совместной работы и простишь его? Серия экспериментов среди студентов колледжей показала, что на учет рисков в отношениях оказывает большое влияние идея прощения.

Другие исследования показывают, что некоторые черты характера делают людей более склонными к прощению. Или, точнее, более склонными верить, что прощение — полезная и целесообразная стратегия в ситуациях, когда с ними обошлись несправедливо. Эволюционный психолог Майкл Маккалоу в своей статье пишет, что люди, которые умеют получать выгоду от отношений, прощают чаще. То же касается эмоционально стабильных людей, религиозных, глубоко верующих.

Прощение включает в себя несколько психологических процессов: эмпатия к обидчику, определенный кредит доверия к нему же и способность не возвращаться снова и снова к тому, что обидчик сделал. В статье не упоминается привязанность, но можно заметить, что когда мы говорим о тревожной привязанности (она проявляется, если в детстве у человека не было необходимой эмоциональной поддержки), жертва вряд ли сможет одолеть все эти шаги.

Метааналитический подход предполагает, что между самоконтролем и способностью прощать существует связь. Желание отомстить более «примитивно», а конструктивный подход — это знак более сильного самоконтроля. Откровенно говоря, звучит как очередное культурное предубеждение.

Поцелуй дикобраза и другие инсайты

Фрэнк Финчем, эксперт по прощению, предлагает изображение двух целующихся дикобразов как эмблему парадоксов человеческих взаимоотношений. Представьте: морозной ночью эти двое жмутся друг к другу, чтобы сохранить тепло, наслаждаются близостью. И вдруг колючка одного впивается в кожу другого. Ой! Люди — социальные создания, поэтому мы становимся уязвимыми к «ой»-моментам во время поиска близости. Финчем аккуратно разбирает, чем такое прощение, и этот разбор стоит взять на заметку.

Простить — не значит уйти в отрицание или притвориться, что обиды не было. На самом деле прощение подтверждает факт обиды, потому что иначе оно бы не требовалось. Кроме того, нанесение обиды подтверждается как сознательный акт: бессознательные действия опять же не требуют прощения. Например, когда ветка соседского дерева разбивает лобовое стекло вашей машины, вам никого не нужно прощать. Но когда ваш сосед берет ветку и от злости разбивает стекло, все иначе.

По мнению Финчема, прощение не подразумевает примирение или воссоединение. Хотя чтобы помириться, надо простить, вы можете простить кого-то и все еще не желать иметь с ним ничего общего. Наконец, что особенно важно, прощение — это не единичное действие, это процесс. Нужно справиться с негативными эмоциями (последствиями действий обидчика) и заменить побуждение дать сдачи доброжелательностью. Это требует большой эмоциональной и когнитивной работы, так что утверждение «Я пытаюсь тебя простить» абсолютно правдиво и имеет большое значение.

Всегда ли прощение работает?

Из собственного опыта или из анекдотов вы уже знаете ответ на вопрос, всегда ли работает прощение: коротко говоря — нет, не всегда. Взглянем на исследование, где анализируются негативные аспекты этого процесса. Статью, озаглавленную «Эффект дверного коврика», можно назвать поучительной сказкой для дочерей, которые рассчитывают простить своих матерей и продолжить с ними отношения.

Большая часть исследований концентрируется на плюсах прощения, так что работа социальных психологов Лоры Лучиc, Эли Финкель и их коллег выглядит этакой белой вороной. Они обнаружили, что прощение приносит плоды только при наличии определенных условий — а именно, когда обидчик раскаялся и попытался изменить свое поведение.

Если это произошло, самооценке и самоуважению прощающего ничто не угрожает. Но если обидчик продолжит вести себя как обычно или еще хуже — воспримет прощение как новый предлог для злоупотребления доверием, это, конечно, подточит самооценку человека, который почувствует себя обманутым и использованным. Несмотря на то что в основной части исследования прощение рекомендуется почти как панацея, там есть и такой абзац: «Реакции жертв и обидчиков оказывают большое влияние на ситуацию после злоупотребления».

Самоуважение и самооценка жертвы определяются не только решением простить обидчика или нет, но и тем, будут ли действия обидчика сигнализировать о безопасности для жертвы, ее значимости.

Если мать не выложила карты на стол, открыто признав, как она с вами обращалась, и не пообещала работать с вами, чтобы измениться, — возможно, для нее ваше прощение всего лишь способ снова считать вас удобным дверным ковриком.

Танец отрицания

Врачи и исследователи соглашаются, что прощение обидчиков — основа способности строить близкие отношения, особенно брачные. Но с некоторыми оговорками. Отношения должны быть равными, без дисбаланса сил, когда оба партнера одинаково заинтересованы в этой связи и вкладывают в нее равные усилия. Отношения между матерью и нелюбимым ребенком по определению не равны, даже когда ребенок вырастает. Ему все еще нужны материнская любовь и поддержка, которых он не получил.

Желание простить может стать препятствием на пути к настоящему исцелению — дочь начнет недооценивать собственные страдания и заниматься самообманом. Это можно назвать «танцем отрицания»: действия и слова матери логически объясняются и укладываются в некий вариант нормы. «Она не понимает, что делает мне больно». «Ее собственное детство было несчастливым, и она просто не знает, что может быть иначе». «Возможно, она права и я действительно принимаю все слишком близко к сердцу».

Способность прощать воспринимается как знак морального превосходства, который выделяет нас из целого сонма злопамятных обиженных. Поэтому дочери может казаться, что, если она достигнет этой отметки, она наконец получит самое желанное на свете: любовь матери.

Возможно, нужно говорить не о том, простите ли вы свою мать, а о том, когда и по какой причине вы это сделаете.

Прощение после разрыва

«Прощение приходит вместе с исцелением, а исцеление начинается с честности и любви к себе. Под прощением я подразумеваю не «Все нормально, я понимаю, ты просто сделала ошибку, ты это не со зла». Такие «обычные» прощения мы раздаем каждый день, потому что люди не идеальны и имеют свойство ошибаться.

Но я говорю о другом прощении. Вот таком: «Я действительно понимаю, что ты сделала, это было ужасно и неприемлемо, это оставило во мне шрам на всю жизнь. Но я двигаюсь вперед, шрам затягивается, и я больше не держусь за тебя». К такому прощению я стремлюсь, исцеляясь от травмы. Однако прощение не главная цель. Главная цель — исцеление. Прощение — это результат исцеления».

Многие нелюбимые дочери считают прощение последним шагом на пути к освобождению. Кажется, они больше концентрируются не на том, чтобы простить матерей, а на том, чтобы разорвать с ними связь. Эмоционально вы все еще вовлечены в отношения, если продолжаете чувствовать гнев: переживать, как жестоко обошлась с вами мать, как это несправедливо, что она вообще оказалась именно вашей матерью. В таком случае прощение становится полным и бесповоротным разрывом связи.

Но одна из дочерей все-таки описала разницу между прощением и разрывом связи:

«Я не буду подставлять другую щеку и протягивать оливковую ветвь (больше никогда). Самое близкое к прощению для меня — освободиться от этой истории в каком-то буддистском смысле. Постоянное пережевывание этой темы отравляет мозг, и когда я ловлю себя на таких мыслях, я стараюсь сосредоточиться на настоящем моменте. Концентрируюсь на дыхании. Снова, и снова, и снова. Столько раз, сколько понадобится. Депрессия — думать о прошлом, тревога в мыслях о будущем. Решение — осознавать, что живешь сегодняшним днем. Сострадание тоже прекращает весь отравляющий процесс, поэтому я размышляю о том, что же сделало мою мать такой. Но это все ради моего собственного мозга. Прощение? Нет».

Решение простить мать — сложное, оно в основном зависит от вашей мотивации и намерений.

Меня часто спрашивают, простила ли я свою собственную мать. Нет, не простила. Для меня умышленная жестокость к детям непростительна, а в этом она явно виновна. Но если одна из составляющих прощения — способность освободиться, то это совсем другое дело. По правде говоря, я никогда не думаю о своей матери, если не пишу о ней. В каком-то смысле это самое настоящее освобождение.