Сижу в салоне, закрашиваю седину и думаю: «Мне пятьдесят один, я крашу голову два раза в месяц, и это реально дорого. Может, бросить?» Говорят, тренд на седину наметился. Работаю я на радио, меня все равно не видно. Муж любит. Не за прическу же? Но все равно закрашиваю. Потому что без этого выгляжу неухоженно и старше своих лет.
Часто богатые «тетки» рассуждают, что в России нет культуры ухода за собой, своим телом и лицом. Но мне кажется, у нас хронически нет денег на культуру ухода за собой. А часто — желания и времени. И от того, как многие наши знаменитости за пятьдесят раскрывают понятие «эйджизм», мои крашеные волосы встают дыбом.
Злобные комментарии по поводу внешности и дорогой одежды, хейтерские эпитеты вроде «бабка» и «старуха», выражения из серии «куда ты лезешь, у тебя скоро климакс», конечно, жестоки. Но это не эйджизм.
Эйджизм — это дискриминация по возрасту. Когда после пятидесяти вас не берут на работу или намекают о скором уходе
Когда руки опускаются так, что становится не до посещения салонов красоты.
Как у социального явления у эйджизма два направления — вверх и вниз.
Молодежь снисходительно вежливо относится к авторитету старших (в лучшем случае), а старшие не доверяют молодежи и не считают ее представителей авторитетами хоть в чем-либо.
А еще есть внутренний эйджизм и внешний. Внешний — когда вас отправляют «на свалку истории» работодатели и/или собственные дети. Одним нужны молодые специалисты, другим — чтобы вы посидели с внуками (считается, что это настройка по умолчанию).
Внутренний эйджизм направлен на нас самих. Когда мы сами начинаем дискриминировать и ограничивать себя: «Куда мне, я свое пожил» или «Зачем красить волосы, я все равно никуда не хожу, а перед телевизором сидеть и так нормально». И вот это как раз ненормально!
Всему виной наше экономическое и патриархальное прошлое, когда наши бабушки становились настоящими старушками в пятьдесят четыре — и не от хорошей жизни. Последствия войн, репрессий, коммуналок, бесчисленных переездов и перестроек были очень тяжелыми.
Я помню свою бабушку в семьдесят пять: она была седой старушкой, вырастившей кучу детей (дома) и кучу овощей (на даче). Сейчас я наблюдаю свою маму в том же возрасте. Она следит за собой, водит машину и дает советы внучке. Они вместе тусуются по магазинам, ходят в театр и на выставки.
Однажды во время радиоэфира мы с напарником пошутили, что старухи будут слушать нашу болтовню, шурша шершавыми пятками по паркету
И тут я впервые поняла, что и мне быть этой старухой, буквально через десять лет.
Но я решила, что пятки после педикюра у меня будут гладкими. И вообще я буду веселой старухой! Которая будет иронизировать над собой и носить старые кроссовки вместо удобной ортопедической обуви. И нас таких будет много, больше, чем молодежи, как утверждают социологи и антропологи.
Что с нами делать? Мы — нью олд (new old — англ. «новые старые»)! Мы продвинутые изначально! И через десять лет у нас будет меньше комплексов по любому поводу — от цвета волос до стиля в одежде. Ведь сегодня в нашем арсенале огромный мир интернета, где можно читать, учиться, слушать музыку, следить за модными тенденциями, самовыражаться через одежду и макияж. И при этом не бояться показаться смешными.
Об авторе
Маргарита Митрофанова — радио- и телеведущая, музыкальный журналист, диджей, ведущая программ на радио «Маяк».
Если вас интересует тема эйджизма, вы можете принять участие в ежегодной конференции Фонда Тимченко или обратиться за консультацией в Лабораторию .
