Я много лет читала про пользу «Я-высказываний». Психологи говорят, что это такое эффективное построение фразы, когда ты сообщаешь другим о своих эмоциях и неудовлетворенных желаниях, а не о чем-то еще (о чем как раз очень хочется сообщить в этот момент). И что следует, например, говорить «Я расстроена, что ты пришел так поздно, потому что мне хотелось провести вместе с тобой этот вечер», вместо «Какого черта ты возвращаешься домой в двенадцать ночи, у тебя совести нет».
Я читала об этом, в частности, у Людмилы Петрановской, в ее советах по общению с детьми. Она пишет очень убедительно в книге «Если с ребенком трудно»: «Действенность „Я-высказываний“ заключается в том, что их невозможно оспорить. Если человек говорит „Я волнуюсь, мне обидно, мне неприятно, я хочу, мне нужно“, с этим невозможно спорить. Ему виднее!».
Это для меня всегда звучало не только разумно, но и вдохновляюще. Но это, черт возьми, было сложно. Говорить «Я-высказываниями» мне казалось занятием совершенно искусственным. Я пыталась так выстроить фразу, только если вспоминала об этом психологическом совете или после чтения вдохновляющей психологической литературы. А потом, конечно, забывала о принятом решении использовать «Я-высказывания».
Это ведь так странно — говорить «Я хочу», «Я чувствую, а ты это послушай», «Я думаю и сообщаю тебе об этом»
И только через полгода после начала психотерапии (встречи каждую неделю, а на первых порах и два раза в неделю) я вдруг заметила, что начала говорить этими самыми «Я-высказываниями». Естественно, вдруг, ненароком, сама собой. «Меня расстроило то, что ты…». «Мне было обидно услышать это…». «Я теряюсь, когда ты это говоришь, потому что я…».
Никогда раньше мои эмоции не казались мне достаточно весомым аргументом. Никогда раньше я не чувствовала права, да и повода, говорить вслух о себе, о том, что я чувствую. И сообщать об этих чувствах друзьям, знакомым, близким, начальникам.
«Так нельзя!»: вот это — да, это казалось весомым аргументом, апелляцией к некоей норме. «Как ты можешь!» — тоже. «Хватит, на этой ноте я заканчиваю общение», «Я не собираюсь в таком тоне говорить», и так далее.
Мне правда никогда не казалось, что то, что я чувствую, я могу кому-то предъявить как объективную реальность
Мне казалось, что это, во-первых, смехотворно (говорить о своих чувствах и желаниях), во-вторых, просто субъективно и потому… Да, опять — смехотворно. Но после того как я каждую неделю в течение 50 минут рассказывала терапевту практически без пауз о том, что я чувствую, — и она это слушала, и она это обсуждала, и ей это не казалось фантазией или глупостью, — я смогла ощутить, что мои эмоции, мои переживания тоже очень важны в объективной реальности.
И что они тоже реальность. И часто единственная реальность. А иногда реальность, о которой мой собеседник понятия не имеет. И об этом ему стоит сказать. Чтобы начать общение напрямую, не через частокол догадок и манипуляций, а прямым движением эмоции одного человека к эмоции другого.
В Facebook (запрещенная в России экстремистская организация), когда я написала об этом пост, меня спросили: «И каков эффект коммуникации, изменился?» Я ответила — да, конечно. Но подумала при этом: какая разница? Ведь самое главное в этих сложных «Я-высказываниях» — отвага заявить о себе напрямую и получить ответ.
Каким бы он ни был. Главное — что я смогла сказать «Я».
