Яркий эпизод моей жизни, поэтому помню до мелочей. К тому же я часто к нему возвращаюсь как к источнику педагогического вдохновения. Первый раз я влюбился в первом классе. После продленки провожал Наташу Бурову из параллельного класса домой.
Путь лежал между старым забором ипподрома и еще более старым двухэтажным бараком с большой трубой котельни и вечной грудой угля. Ранней весной и в помоечном антураже наши проводы носили абсолютно платонический характер.
Но вскоре мизансцена стала меняться. Сначала благодаря энтузиазму жильцов на коммунистическом субботнике. А потом как все зацвело! И оказалось, что живорастущий мусор, все время залезавший на тропинку, — это роскошная сирень. А ближе к бараку вдруг обнаружились цветущие белым деревья. И запахи…
Вот пишу об этом через пятьдесят с лишним лет и понимаю, точнее, чувствую слово «благоуханье». Короче. Мы начали целоваться. О эти трепетные ерзания щеками! И как бы случайное касание губ, после которого ужасно стыдно и все прекращается, чтобы через несколько шагов повториться снова.
Какие-то пятьдесят метров мы шли почти час. То есть наша страсть была лимитирована, что, по-моему, нравилось обоим. А если бы нет? То чего бы мы делали? Никаких идей у нас на этот счет тогда не было. Но было иное обстоятельство, которое заставляло нас существовать несколько суетливо. Нас всегда сопровождали две девочки, Света и Таня. Как произошел этот договор, не помню, но помню, что они стояли на «атасе» с разных сторон прохода за бараком.
Так закончилась первая школьная весна, а осенью все продолжилось
А что? Листья повсюду, прикрывающие набравшийся за лето алкогольный мусор. Очень специальная ароматная смесь прели и жженой листвы. Прохлада и сырость, толкающие друг к другу. И конечно, ранние сумерки! Не могло не продолжиться.
Опять же не помню причину, но наши спутницы решили рассказать об этих проводах моей маме. Они так и говорили, тащась вслед за мной к подъезду: «Все будет сказано!» Я вскочил в лифт, захлопнул дверь и нажал кнопку. Из лифта я побежал на чердак, но дверь оказалась закрытой. Я сел на ступеньки и стал ждать. Была еще надежда — ведь девочки не знали, на каком этаже я живу. Но они оказались смышлеными и по приехавшему на первый этаж противовесу поняли, что моя квартира — на последнем этаже.
И вот развязка, собственно, ради чего я все это писал. Мама не сказала ни слова. А на следующий день отвела меня… в шахматную секцию Дома пионеров Ленинградского района, где за несколько лет я доигрался до какого-то хорошего разряда. А! Ну не педагогическая поэма?
Это уже потом я прочитал в педагогических наставлениях Екатерины II — «Никогда не держать детей в праздности!»
Заслуженный учитель России, директор школы «Класс-центр».
