«Горностай дик. Кто знает, о чем он думает? Он спит в своем подземном жилище, обернув хвостом нос. Иногда он остается в своей норе два дня подряд. Снаружи он преследует кроликов, мышей, мускатных крыс и птиц, убивая больше животных, чем может съесть теплыми, и часто притаскивая их остовы в свой дом», — так начинается эссе «Обучая камень говорить: экспедиции и встречи» Энни Диллард.
Писательница восхищается невероятной способностью зверька впиваться в свою добычу зубами и не разжимать челюстей, что бы ни случилось. Она пересказывает истории других натуралистов.
Одного горностая пришлось отмачивать в реке, чтобы он разжал зубы, сомкнувшиеся на руке ученого. А другого, такого же упрямца, высоко в небо унес орел, и маленький хищник так и остался кружить там, пока его скелетик не нашли на шее подстреленной птицы…
Энни Диллард вспоминает о своей встрече с горностаем на закате солнца, у пруда: «Мы смотрели друг на друга, как два любовника или заклятых врага, которые вдруг неожиданно встретились на заросшей тропе, каждый погруженный в свои мысли».
Ей удается проникнуть в сознание горностая, ощутить его бескомпромиссную животную природу, его жизнь по принципу «здесь и сейчас»
«Я хотела бы научиться или вспомнить, как жить, — продолжает писательница. — Я не думаю, что могу научиться у дикого животного, как жить в буквальном смысле слова, — не буду же я пить теплую кровь, держать хвост кверху, ступать след в след, — но я могла бы узнать больше о беззаботности, о чистоте физического существования и о достоинстве жизни без предубеждений и мотива.
Горностай живет по необходимости, у нас же есть выбор, а необходимость мы ненавидим и постыдно умираем в ее когтях. Я бы хотела жить, как должно, так же как горностай, который живет, как должен. И я подозреваю, что у нас общий путь — безболезненно открыться навстречу времени и смерти, все замечать, ничего не помнить, выбирать предлагаемое усилием страстной и направленной воли».
В финале эссе она дает совет всем нам: «Мы можем, вы можете. Мы можем жить, как хотим. Люди дают клятвы бедности, целомудрия и послушания — или даже обет молчания — по собственной воле. Суть в том, чтобы преследовать свое предназначение особым искусным и мягким образом, чтобы найти ту самую нежную и живую точку и подключиться к ее пульсации. Это капитуляция, а не борьба. Горностай никого не „атакует“, горностай живет так, как ему предназначено, в каждый момент жизни сдаваясь на милость единственной необходимости».
Хватайтесь зубами за свое предназначение и не отпускайте его, повисните на нем мертвым грузом, куда бы оно вас ни привело. Вцепитесь в него и разрешите ему поднять вас в небо…
