Мальчишка из землянки
В начале девяностых родители Оджана Наумкина, Александр и Елена, приняли решение переехать подальше от «цивилизации» и жить в землянке в Алтайском крае. Жизнь семьи значительно отличалась от той, что была привычна жителям городов или даже обычных деревень: супруги не работали, питались только тем, что удавалось выраститить в собственном огороде, ни с кем не общались, а небольшие деньги если и зарабатывали, то лишь благодаря мелкой продаже собственных чайных трав.
Именно в таких условиях вырос их сын, Оджан, которого некоторые называют «алтайским Маугли»: мальчик не ходил в школу, а знания получал из книг, некоторых учебников или сборников университетских курсов и радиопередач. В свободное время ребенок либо помогал родителям, либо занимался резьбой по дереву — в ближайшем городке Оджан бывал редко, и то только вместе с родителями, которые приезжали на рынок.
Оджан Наумкин с родителями
Обучаться социальным навыкам ему удавалось благодаря редким визитам гостей — как правило, знакомых с его отцом, который до ухода «на самоизоляцию» был известным эзотериком и писателем. «Это были не мои сверстники, это были люди намного старше меня, но мне всегда было интересно, — рассказал в интервью журналистам Оджан Наумкин. — Это в том числе улучшило мою речь, способность говорить».
По воспоминаниям юноши, в детстве он практически не болел, так как жизнь на природе вдали от людей шла на пользу его иммунитету. Если же простуда все-таки давала о себе знать, то лечиться приходилось народными методами — например, чаем с мятой. «Я ничего не покупаю из каких-то таблеток, — размышляет Оджан. — Просто незачем. Я на своем же опыте понял, что это не работает, я не знаю, зачем это нужно применять».
«Кто-то говорил, что я не от мира сего»
Оджан поясняет, что всегда понимал причину, почему его родители решили жить в изоляции от мира. «Я очень хорошо помню времена дефолта, когда деньги реально обесценились, превратились просто в фантики, — говорит он. — Я жил в этой атмосфере, понимал, из-за чего родители изначально ушли. Я встретил такую вещь, как дефолт, уже вполне себе в сознательном возрасте, в 1998 году. Я понимал, что это причина, и мы так и жили дальше, потому что в лесу мы ни за что не платили».
Однако к 18 годам к Оджану пришло осознание, что он хотел бы жить по-другому — например, построить себе отдельный домик в горах и провести там водопровод, которого не было в их родительской землянке, богатой лишь на кровать, печку и стол. Родители не разделили его планов: между ними и сыном начались разногласия, а через некоторое время они уехали в Приморье, сыну записку со словами: «Ты уже взрослый, живи как знаешь». Тогда Оджан, оставшись один, принял решение «выйти к людям».
Поскольку у юноши не было документов, при поддержке знакомых семьи он получил паспорт, после чего переехал в Новосибирск, а затем — в Москву. «Я ехал не ради впечатлений, а с пониманием, что мне нужно очень много работать, что надо срочно чего-то добиваться, что-то делать, чтобы вообще выжить», — вспоминает Оджан.
Общение с окружающими давалось не всегда легко: людям, по словам молодого человека, казалось, что он «не от мира сего», но в итоге наладить отношения удалось. Вскоре Оджан выучился на бармена и вышел на работу: за десять лет он освоил несколько профессий, от грузчика до бариста, а сейчас открыл собственную кофейню и занимается продажей алтайского меда.
Сейчас Оджан наладил отношения с близкими: молодой человек живет в Москве и время от времени навещает родителей, которые продолжают жить на Алтае, гордятся его успехами и стараются во всем поддерживать сына. Кроме того, как пишут СМИ, юноша планирует строить и собственную семью — и уже несколько лет состоит в отношениях с девушкой.
