«Страсть должна не сжигать, а питать»

Psychologies: Почему мы усложняем себе жизнь и как ее упростить?

Андрей Россохин, психоаналитик: Прежде всего важно понять, что простота и сложность — не взаимоисключающие понятия. Это характеристики любого процесса, занятия, будь то работа или воспитание детей.

Они могут сочетаться: например, от лектора мы ждем, чтобы он рассказал об устройстве Вселенной или нашего бессознательного понятным нам языком. Но это не значит, что Вселенная или наша психика станут простыми. При этом простота изложения не должна переходить в упрощенность, в банальность, в то, что не несет никакого смысла.

Мы постигаем мир, осмысляя явления и идеи, мы должны «прожевать» материал, чтобы его усвоить. Но если все уже пережевали за нас, а нам осталось только проглотить, — это не «просто о сложном», а уничтожение сложного, утрата смысла.

Откуда же тогда берется это многим из нас знакомое чувство, что «все очень сложно»?

Это другая крайность — когда о простых вещах говорится невероятно сложно, и здесь имеет место та же потеря смысла, что и в первом случае. Преподаватель излагает студентам простую мысль труднодоступным языком, врач сыплет профессиональными терминами в разговоре с больным, у которого нет медицинского образования… Зачем?

Сложность выражения не соответствует сложности содержания, и цель этого усложнения — не запустить процесс усвоения материала, а сделать его неперевариваемым.

А делается это потому, что преподаватель или врач хочет выглядеть важным, значимым, он не уверен в своих знаниях и прячет это во внешнюю усложненность. Эта сложность на службе у нарциссизма — когда важнее казаться, чем быть.

Может, мы должны найти золотую середину?

Так думает только наивный мыслитель — что существует где-то середина, где достаточно простоты и достаточно сложности, чтобы все в этой точке превращалось в истину. Но ее нет, никакой золотой середины, нет баланса — между простым и сложным всегда есть конфликт!

Как же этот конфликт разрешить?

Он неразрешим, но мы каждый раз делаем свой выбор в ту или другую сторону. Продолжим аналогию с преподаванием: для первокурсников нужен один уровень сложности, а для выпускников совсем другой!

Представьте деревенскую семью, «бьет — значит любит», — это отношения без психологической сложности, но с садомазохистской простотой: здесь одерживают верх первобытные страсти, практически не опосредованные культурой.

Другая крайность — предельное взаимоуважение, двое людей превращаются в объекты культуры, они уже не живые люди: конфликт уничтожен, страсти нет, есть договорные отношения.

Но ведь жить в состоянии конфликта сложно!..

Конечно. И поэтому нам хочется инструкций. Нам хочется в армию или в монастырь: там есть устав, простые четкие правила, как жить, не нужно заморачиваться и решать самому, на все есть готовый ответ.

В свое время большой популярностью пользовался Бенджамин Спок. Потому что быть родителем сложно, а он давал простые указания на все случаи жизни: если ребенок слишком много кричит, выставить его за дверь, покричит и перестанет.

Такой устав для родителей: делай раз, делай два. Сейчас он уже не так популярен, но этим упрощенным подходом было искалечено несколько поколений детей.

Другая крайность — психоаналитические теории, они говорят о воспитании на таком сложном языке, которого родители не могут понять. И хотя там важные вещи, они абсолютно неперевариваемые: чтобы их усвоить, надо получить специальное образование.

Что же делать родителям в конкретной ситуации, если, например, ребенок плачет?

А почему плачет? Пришел домой из школы, где его побили? Просто сказать: «Иди дай сдачи» или просто поплакать вместе с ним? Понятно, что ни то, ни другое. Конечно, нужно прожить вместе с ним эти чувства, дать ему право на его обиду, злость, печаль, а потом вместе с ним думать, что делать дальше.

Здесь могут быть разные решения, и придется выбирать, пробовать. Важно не бояться того, что у нас нет готового простого ответа, относиться к этому спокойно и искать.

А на работе можно сделать жизнь проще?

Если у нас все просто, мы теряем смысл существования. Пример: есть задача, которую я могу решить, мне все понятно, у меня есть все необходимые компетенции, я в зоне комфорта… Какой результат? Монотонность, от которой мне станет скучно, я начну выгорать.

Ведь смысл рождается в конфликтах, в вызовах. Если я все могу, вызова нет. Если свести жизнь к такой простоте, где все выстроено и контролируется, даже если мы сами этого и хотели, это приведет к выгоранию.

Другая крайность — хаос: задачи сыплются справа, слева, снизу, сверху, на что реагировать, я не понимаю. Или руководитель ставит сложную задачу, я не знаю даже, как к ней приступить, и чувствую себя беспомощным. Результат тот же — выгорание.

Поэтому, когда все слишком просто, нужно создавать вызовы, заявлять: «Я могу еще что-то сделать», идти вперед. А если сложно, то нужно отступить назад, сказать: «Сейчас это слишком сложно, но я буду готов через некоторое время», — а пока подготовиться, наработать навыки.

Это как с борщом: если огонь слишком слабый, то он даже не приготовится, а если сильный, то выкипит. Нужна правильная температура, и мы должны учиться ей управлять.

Это не кто-то извне нам подскажет, а мы сами делаем — уменьшаем огонь или увеличиваем, это и есть управление конфликтом. Нужно, чтобы нам было интересно, чтобы было кипение страсти, но страсть должна не сжигать, а питать нас.

Вы применяете этот принцип в своей жизни?

Я нашел для себя такую формулу: если через 10 лет у меня будет больше вопросов к себе и к миру, это означает, что у меня есть смысл в жизни. Если вопросов станет меньше, это означает, что я начинаю психически умирать.

Через 10 лет мне будет не проще, но я должен стать сильнее, чтобы мне было интереснее решать более сложные задачи и видеть мир более сложным, чем сейчас.

Все наши отношения принципиально амбивалентны, любовь и ненависть сосуществуют. Когда мы начинаем искать простоты, отношения сходят на нет.

Но и сложные отношения — это не то, чего хочется пожелать себе и другим.

Я призываю не усложнять отношения, а принимать конфликтность, которая в них заложена. Пусть они будут противоречивыми, но развивающимися: тогда семья будет способна выдерживать все более мощные конфликты. Упрощение и усложнение — это психологические защиты от неопределенности, которая находится в центре конфликта между простотой и сложностью.

А мир сейчас очень неопределенный, и многим хотелось бы все упростить, но это бегство от реальности. И все усложнить — тоже: мы сами все усложняем, создавая иллюзию, что мы делаем это своими руками, значит, контролируем.

Но действовать можно только из осознания неопределенности. Рано или поздно мы с этим обязательно сталкиваемся. Даже если раньше все было просто — скажем, ребенок был маленький, слушался, а теперь переходный возраст и все становится сложным, он больше не подчиняется, я не понимаю, что делать.

С семьей, работой то же самое: неопределенность — это свойство жизни, и признание этой неопределенности — признание движущей силы нашей жизни. Эта энергия живительна. В крайних точках — где все просто или все сложно — нет удовольствия, оно в зоне неопределенности. Там, где мы правильно поддерживаем огонь.