Ждули и заочницы: почему женщины влюбляются в заключенных — истории героинь и мнение психолога

«Он за короткое время стал для меня всем»

Татьяна, 34 года

Познакомились мы в августе 2017 года, перед моим днем рождения, на популярном в то время сайте знакомств «Друг Вокруг». Мне было 28 лет, а Леше — 31. Изначально общались как друзья — про то, что он отбывает срок, ни слова сказано не было. Он был очень внимателен, всегда понимал, поддерживал, давал советы. Стал за короткое время и мамой, и папой, и другом, и всем на свете. В сентябре у него был день рождения, но Леша сказал, что отмечать не будет. На мой вопрос «почему» ответил, что отбывает срок. Заступился за сестру, нанесение тяжких телесных… Дали 8 лет, осталось 4 года. Но наличие судимости меня ни разу не смутило — каждый может ошибиться, никто от этого не застрахован.

Мы продолжили общаться каждый день по SMS и телефону, а в октябре я приехала на короткое свидание — думала, съезжу посмотрю, а там и решу, что и как. Но произошел форс-мажор, и нам дали длительное свидание на три дня. Потом Леша предложил мне выйти за него замуж. Я сначала долго думала, сомневалась: не всегда можно верить человеку, у каждого свои цели. Сразу предупредила, что еще раз возвращения ждать не стану: как только загремит, сразу подаю на развод — и никаких разговоров.

С отцом Леши была в хороших отношениях. Когда была возможность, общалась с его сыном. Мои родители лишь за год до его освобождения узнали, что муж в тюрьме — я все это время говорила, что он на вахтах. Потом, когда весь мой обман вскрылся, были, конечно, против, ругались. В отношениях с Лешей тоже было всякое: и ссоры, и недопонимание. Тяжело быть ждулей: постоянные звонки, своего рода контроль и забота. Но он присылал подарки, цветы на праздники, а когда болела, просил знакомых привезти лекарства. Один раз хотели развестись, но мы все это прошли.

Совместная жизнь после освобождения сначала была на высшем уровне. Финансово порой было тяжело, но он старался, искал работу, подрабатывал, где мог. Мужем оказался очень заботливым, руки у него золотые. Мы снимали квартиру, строили планы на будущее… Все бы ничего, но я работала на железной дороге проводником, а он — вахтовым методом. Начались звонки, переписки. В общем, стал ходить на сторону. И я ревновала, и он ревновал. Ругались и ссорились из-за непонятных знакомых, коллег, собутыльников и женщин, готовых отдаться за бутылку пива… Горбатого могила исправит. Мы расходились, жили порознь, но продолжали любить друг друга. Год назад Леша стал отцом, но в полной мере ощутить этот статус не успел — его мобилизовали.

«Мне хватило часа, чтобы понять, что это мой человек, и я хочу быть с ним»

Ольга, 35 лет

Мне тогда было 25 лет, трое детей. Младшему сыну — всего четыре месяца, поэтому из дома особо не вырваться — приходилось искать общение извне. Позвонила как-то знакомому, который отбывал наказание, а он сослался на занятость и предложил поговорить со своим другом. Андрею было 29 лет, сидел он второй раз за грабеж (дали 6 лет, оставалось еще 4 года) и не скрывал этого. Меня зацепил его приятный голос, слегка заикающийся от волнения, отсутствие мата и зековских понтов, а потом честность — сразу сказал, что отбывает в лечебно-исправительном учреждении, так как болеет туберкулезом.

Переварив все им сказанное, по прошествии трех месяцев я согласилась приехать к нему на краткосрочное свидание. Тогда, кстати, был бум «заочниц» — на моих глазах создавались и распадались пары, одна за другой. Свидание было провальным, вместо трех часов нам дали всего час, но и этого времени было достаточно, чтобы понять, что это мой человек и я хочу быть с ним. После этого мы продолжили общение в статусе пары. Через два месяца я сказала «да» на предложение Андрея, а в марте стала его женой.

После росписи и смены фамилии, естественно, все узнали, но прямого осуждения не было: думали, что это блажь, пройдет. Проблемы у нас в браке были, были и ссоры, но мы как-то все решали. Хотя характер у меня — не дай бог, даже не знаю, как Андрей меня терпел. Он оплачивал свидания каждые три месяца, переводя мне деньги с пенсии, пока я не пошла работать. Тут начались сложности: с работы не вырваться, а на все про все нужна была неделя. Но мы и это преодолели.

Андрей пытался получить условно-досрочное освобождение, но не вышло — его описали на изготовлении игральных карт и отправили в СУС — строгие условия содержания. Выпустили только летом 2017 года. Это был лучший день в нашей жизни. Встретились и поехали по месту его прописки решить вопросы с отметками: пусть он и освободился, но должен был находиться под надзором еще шесть лет. В этом городе мы пробыли две недели — день за два был, прямо медовый месяц. А потом приехали в мой родной поселок. Несмотря на болезнь, Андрей пошел работать на пилораму. Нам дали квартиру. Глядя на моего мужа, никто не верил, что он — сидевший, всегда удивлялись, когда слышали об этом.

В скором времени я забеременела, а у мужа случился рецидив болезни. Андрей уехал в больницу по прописке и практически до самых родов был там. Родился наш общий сын — муж его обожал. Встретил нас, съездил долечиться, а через месяц наконец-то вернулся обратно. И квартиру уже побольше дали. Мы жили дружно: муж не пил, не курил.

И тут начался ковид. Здоровье у мужа и так было неважным, а первая волна обострила его заболевание. Через месяц в ковидном отделении он попал в туберкулезный диспансер. Через полгода вернулся домой — и снова волна ковида, снова тяжелое состояние. Домой вернулась лишь половина мужа: худой, дышать толком не мог, пришлось купить кислородный аппарат. Так, без улучшений, жили год. В конце концов Андрей поехал в больницу и спустя время начал употреблять (из-за наркотиков он когда-то на грабежи и пошел), но врач оправдывала его тем, что ему больно.

В сентябре 2022 года состоялась наша последняя встреча: от Андрея остались кожи да кости. Тяжелый разговор, ссора, я уехала домой. Врач сообщила, что он пытался покончить с собой, но его спасли. 13 сентября ночью позвонил и сказал, что ему стало легче, что может дышать и скоро будет дома. А на следующий день его не стало. 16 сентября, на свой день рождения, я его похоронила.

Почему женщины интересуются заключенными

Хотя некоторые женщины становятся «ждулями» из финансовых соображений — чтобы получать подарки, жить в квартире заключенного или даже сдавать ее, — большинство от таких отношений только проигрывает. Женщины тратят огромные суммы на посылки (нередко берут на них кредит), выходят замуж (рискуя будущим близких из-за родства с потенциально бывшим заключенным), ссорятся с окружением, отстаивая свою любовь… А потом выясняется, что любви не было, ведь зачастую мужчины заводят отношения сразу с несколькими «ждулями», чтобы улучшить свои условия жизни. Или расписываются, чтобы бывать на долгих свиданиях и повысить свои шансы на условно-досрочное освобождение.

И все равно, несмотря на преступное прошлое заключенных, возможность повторения сценария и высокую вероятность обмана, многие женщины выбирают такие отношения — и даже специально ищут их в соцсетях и на соответствующих сайтах. По словам психотерапевта Гузели Махортовой, подобное поведение может определяться следующими факторами.

Уровень жизни 

В выпусках реалити-шоу «Ждули» речь идет в основном о депрессивных регионах, где очень узкий круг развлечений и достаточно низкий уровень жизни. В этом смысле переписка с заключенным, такая интенсивная, полная нежных слов, признаний в любви и обещаний, способна разнообразить существование.

Родительский сценарий

Это отсутствующий или сидящий отец, это какие-то агрессивные действия, с которыми женщины сталкивались в детстве со стороны отчима или отца. Потребность в восполнении дефицита отцовской любви подталкивает девушек к заочным виртуальным отношениям, подпитывает их жажду идеальной любви и слов о любви. А женщины, как мы знаем, любят ушами, чем многие мужчины и пользуются.

Нехватка мужчин

Не будем забывать, что у нас имеется демографический перекос в сторону женского населения. Это также является фактором, который подталкивает женщин к такого рода отношениям — особенно если у них есть дети или нет той блестящей и роскошной внешности, на которую «падки» многие мужчины. 

Менталитет

Женщина в России коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. С одной стороны, у нее очень сильное стремление к лидерству — вероятно, из-за истории нашей страны, из-за ее культурно-исторических травм. С другой, она склонна к самопожертвованию. Это какая-то психологическая особенность наших женщин.

«У него просто семьи раньше не было»

С красивыми словами любви, поддержкой и советами все понятно, но почему ждули рискуют будущим своих детей, которым будет закрыт доступ в некоторые университеты и организации из-за бывшего осужденного в родственниках? И почему не боятся ни за себя, ни за них, выбирая в партнеры мужчин, сидящих даже не за воровство или наркотики, а за изнасилование или убийство? Судя по всему, дело в идеализации.

«Такие женщины смотрят на ситуацию через розовые очки. С точки зрения юнгианского психоанализа первые партнеры — теневые. Инициация девочки в женщину происходит через боль, которую причиняет ей мужчина. Нужно сколько-то боли испытать, сколько-то соли съесть, чтобы снять эти очки, бьющиеся стеклами внутрь. Это инициирующий фактор: либо переходишь в статус зрелой женственности, либо остаешься ожесточившейся девочкой», — подчеркивает Гузель Махортова.

По ее словам, из-за идеализации отключается объективное восприятие реальности. Бабочки в животе, гормоны выключают мозг. К тому же заключенные пишут письма под копирку: там уже десятилетиями, если не столетиями оттачивался стиль письма с такими фразами, абзацами, которые усыпляют бдительность. В итоге женщины верят, что все будет хорошо, пусть и испытывают повышенную тревожность: ходят к гадалкам, астрологам, психологам, ищут поддержки у окружающих. 

У каждого, конечно, свой путь. Но психолог шоу спрашивает у «ждуль» правильные вещи: Какая у тебя жизнь? Какие у тебя есть опоры, кроме этих отношений? Где ты сама в них?»