Зачем мы смотрим Олимпиаду?

1. Нам не хватает ярких событий.

Обыденная жизнь предсказуема и четко распланирована, а такой мощный ритуал, как Олимпийские игры, ожидается как некое сверхсобытие, да еще и планетарного масштаба. К тому же Олимпиада идет больше двух недель: это долгий праздник, долгое общение, о нем можно долго вспоминать. Те, кто застал московскую Олимпиаду-80, наверняка согласятся, что это событие стало своего рода якорем для наших воспоминаний: мы помним и соревнования, и пронзительную церемонию закрытия, и вообще особую олимпийскую атмосферу – ощущение причастности к какой-то вехе, присутствия там, где происходит нечто неповторимое. К тому же, пока идут Игры, мы видим каждый день что-то новое, так что ежедневные «эмоциональные скачки», напряжение нам обеспечены.

Нам не хватает острых эмоций, в том числе, как ни странно, и отрицательных. Но чем они привлекают нас? Как у Пушкина в «Пире во время чумы»: «Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья». «Тревожит и одновременно вовлекает в происходящее прежде всего неопределенность, – поясняет социальный психолог Акоп Назаретян. – Наблюдая за лыжной гонкой, состязаниями фигуристов или конькобежцев, мы переживаем очень острые ощущения, ведь мы не знаем, чем кончится «поединок», выиграют ли наши (те, за кого мы болеем). Непроизвольно (пусть на какое-то мгновение) мы сами становимся участниками соревнований». «Такая сопричастность позволяет нам переживать достижения олимпийцев как свои собственные, – добавляет социальный психолог Татьяна Стефаненко. – Можно сказать, что благодаря олимпийским состязаниям повышается наша самооценка, мы самоутверждаемся, начинаем лучше относиться к себе».

2. Мы стремимся наладить контакт со своими эмоциями.

Когда смотрим телевизор, где в этот момент спортсмены сражаются за медаль, мы наблюдаем не столько за игрой, сколько за собой, своими эмоциями. Попробуйте через три-четыре месяца после окончания Олимпийских игр попросить активных телеболельщиков о них рассказать. Не многие назовут время, с которым закончили эстафету биатлонисты, или результат олимпийского чемпиона в прыжках с трамплина. Но каждый вспомнит свои переживания: радость, сочувствие, разочарование, злость, гордость.

«Когда множество людей собираются на стадионах или у телеэкранов, возникает взаимное эмоциональное заражение, или циркулярная реакция, – поясняет Акоп Назаретян. – Возбуждение, эмоциональный подъем, сопереживание, так же как и раздражение, ярость, передаются от одного человека к другому. В такие моменты стираются индивидуальные различия: наш личный опыт, индивидуальная и ролевая идентификация, даже здравый смысл – мы чувствуем и ведем себя «как все». Такая «анонимность» позволяет, пусть и ненадолго, расстаться с привычным имиджем респектабельного политика, высоколобого ученого, невозмутимой красавицы или уставшей матери семейства, почувствовать удовольствие, азарт, жизненную силу и в этом смысле стать ближе к себе. Мы можем поставить себя на место и победителя, и побежденного, и обиженного несправедливым судейством, испытать их эмоции. Но при этом – самое главное – сохраняется успокаивающая дистанция: как бы мы ни переживали, это все-таки не мы.

3. Нам необходимо сублимировать агрессию.

Спорт – один из лучших способов замещения агрессии, придуманных культурой. Как известно, греки стали устраивать Олимпийские игры, чтобы сделать перерыв в бесконечных междоусобных конфликтах: во время состязаний все войны приостанавливались. Для зрителей соучастие в соревнованиях тоже полезно. Ну вот кажется, игра, все условно: ну не забили шайбу, ну что такого, игра же! А мы остро переживаем. В этакие моменты происходит идентификация с тем, кто ошибся, кто проиграл: мы бессознательно начинаем чувствовать свою слабость, наша самооценка падает, мы чувствуем беспомощность, и, конечно, нам это не нравится. И наоборот, если «наши» выигрывают, мы идентифицируем себя с «агрессором» и ощущаем подъем, прилив сил, можем свернуть горы. «Беспомощными, слабыми, неполноценными мы впервые осознаем себя в детстве, и впервые тогда у многих из нас возникает потребность ощутить себя лидером, стать победителем, – рассказывает социальный психолог Тахир Базаров. – Олимпийские телетрансляции позволяют нам компенсировать это чувство, ощутить свою силу, свое совершенство».

4. Мы ищем собственное лицо.

Радость жителей тех стран, чьи спортсмены получают лишь одну медаль, искренна и огромна, а олимпийский чемпион становится настоящим национальным героем. И наоборот, когда притязания страны на победу в разных видах спорта высоки, многие ее граждане переживают унижение, если медалей оказывается меньше или спортсмены занимают четвертое, пятое места… «Столь сильные эмоции связаны с чувством национальной идентичности, которое благодаря Олимпиаде мы переживаем особенно ярко, – поясняет Татьяна Стефаненко. – Но не менее важна и позитивная идентичность. Именно поэтому, когда среди явных лидеров нет российских спортсменов, мы начинаем болеть за фаворита состязания, а в случае его неудачи выбираем другого. Осознавая свою принадлежность к «лучшей» группе (тех, кто болел за победителя), мы и сами чувствуем себя лучше».

5. Мы стимулируем собственное либидо.

Нельзя не учитывать и эротический компонент: хорошенькие спортсменки, молодые, активные, агрессивные, успешные, – на них нравится смотреть не только мужчинам, но и женщинам. Каждая может представить себя на их месте – на катке или на пьедестале почета. «Но и спортсмены, эти брутальные мужчины, тоже эротически привлекательны, в том числе для мужчин с долей гомосексуальности, которую они могут и не осознавать, – говорит психоаналитик Марина Арутюнян. – В реальности брутальность может быть опасна, а перед телеэкраном можно фантазировать без последствий».

6. Мы нуждаемся в обществе других людей.

Парадокс: мы много общаемся, но чем шире круг наших контактов, тем острее мы чувствуем свое одиночество, беспомощность, тревогу. Но вот мы смотрим, например, церемонию открытия Олимпийских игр, и другие люди – в Африке, Чехии, Бразилии – они тоже смотрят одновременно с нами! «В такие моменты рождается ощущение принадлежности ко множеству, ко всем людям: я объединяюсь со всем человечеством, и я больше не одинок», – комментирует Татьяна Стефаненко. Олимпийские игры дают уникальную возможность почувствовать связь с другими людьми, и объединяет нас не общий враг, а игра, радость сопереживания, удовольствие от общения.