«Он бы не потерпел того, что я чувствую себя счастливой и самодостаточной»
Ольга (60 лет)
Его не стало полгода назад. Причина — сердечный приступ, случившийся на работе. Мне позвонили: «Ваш муж в реанимации, состояние тяжелое». Когда мы c cыном приехали в больницу, его уже не было в живых.
В первые дни у меня было чувство опустошения и растерянности, но я сильно покривлю душой, если скажу, что погрузилась в состояние сильного горя. Cкорее тревоги из-за того, что в жизни что-то навсегда сдвинулось. Говорят, об ушедших — либо хорошо, либо ничего, но этот человек был частью моей продолжающейся жизни. И чтобы двинуться вперед, мне важно об этом говорить. И говорить честно.
Мы прожили тридцать пять лет, сейчас мне 60, и я впервые ощутила себя свободной. Это сейчас говорят о семейном насилии, о том, что у женщины есть право на слово «нет». А раньше важно было выйти замуж. Развод в провинции становился позором.
Кто бы поверил, что мой муж — прекрасный, благородный с точки зрения всех, кто его знал, человек — со мной был чудовищем
При этом друзья считали его душой компании, подчиненные — тактичным и внимательным к их нуждам начальником. Я знала его с другой стороны. Когда мы отмечали юбилей совместной жизни, он собрал больше пятидесяти человек. Нам хлопали, поздравляли, и я вынужденно улыбалась, когда он обнимал меня. А внутри плакала израненная, униженная женщина.
За последние двадцать лет ни в грош меня не ставил, разговаривал в лучшем случае насмешливо-снисходительно, но, как правило, просто орал и требовал. Все должно было происходить так, как он считал правильным. А все, что я делала, было недостаточно хорошо.
После двух родов я не похудела до той формы, которую он считал достойной для его жены. «Да ты посмотри на себя, с таким бизоном, как ты, и выйти неприлично». Пыталась покупать красивую одежду, причем всегда с оглядкой на его вкус. Реакция была однозначной: «Сначала похудей, корове лошадиное седло не поможет».
При этом он меня ревновал, не доверял. Однажды на день раньше вернулся домой из командировки и, не застав меня, начал устраивать допросы: «Где шаталась?» «С какими такими подругами уходила, дура?» «Почему оделась как б…?». Я родила ему двоих детей и была верной женой. Слушать это было унизительно. У меня случилась истерика, и я стала кричать в ответ, что любила его, но теперь жалею, что связала с ним жизнь и оставалась только ради детей. Я не сдерживала себя. И впервые бросила, что если он еще когда-нибудь станет говорить со мной в таком тоне — заберу детей и уйду.
Я до сих пор помню это измененное лицо человека, который когда-то просил меня быть его женой, отбивал у других парней, обещал моему отцу, что сделает меня самой счастливой.
Он схватил меня за плечи, встряхнул и ударил о дверь
Почему я не ушла от него тогда? Сыну было десять, дочери пятнадцать. Они, как и большинство людей из нашего окружения, знали его как любящего папу. Он никогда особенно не вмешивался в воспитание, ничего им не запрещал, дарил подарки. Был всегда «хорошим», тогда как я следила за всем остальным и вынуждена была проявлять строгость.
Я хотела, чтобы дети учились добиваться поставленных целей. Бывало, что и наказывала. Муж этого не касался, и на все успехи детей в школе, а потом институте, говорил с довольной улыбкой — «Моя порода».
Я чувствовала, что оказалась одна против всего мира. И если бы ушла, дети были бы на его стороне. Однажды сын-подросток, когда я требовала возвращения домой до десяти вечера, кинул мне: «Если вы с папой разведетесь, я останусь с ним». Человек, который тридцать пять лет был моим мужем, умел быть хорошим для всех. Кроме меня.
Стоя на кладбище, я вдруг поймала себя на том, что мне горько лишь от одного — я сгубила с этим человеком свою жизнь. На поминках принимала соболезнования, но не плакала и чувствовала, что делаюсь все более спокойной. Люди звонили и удивлялись моему бодрому голосу, потому что я отнюдь не скорбящая вдова.
Нет, я не желала его смерти. Так распорядилась судьба, но я чувствую себя все более счастливой
Появились энергия и желание многое в своей жизни изменить. Буквально через пару недель я начала ремонт в квартире — хочу все преобразовать так, как мне нравится. Пошла и купила себе новую одежду.
Две самые близкие подруги, которые понимали, как несладко я жила, меня поддерживают. У нас стало традицией встречаться раз в неделю на чашку кофе, и они не смотрят на меня с удивлением, почему я не выгляжу страдающей и убитой горем. Они все понимают без слов.
Мы решили вместе совершить путешествие на корабле — будем останавливаться в исторических городах, гулять, ужинать в красивых и вкусных местах. Радоваться жизни. Ведь еще год назад такая поездка была бы невозможна. Он бы не потерпел того, что я чувствую себя счастливой и самодостаточной.
Только с детьми мне сейчас непросто. Оба они чувствуют, что для меня произошедшее — не трагедия, и я не собираюсь лгать и изображать траур.
Однажды попыталась заговорить с дочерью о том, как ее отец оскорблял меня. Она меня прервала: «Мама, я все понимаю. Но не говори при мне так о папе». Теперь, если я сама не позвоню, она и не появляется.
Сын, для которого внезапная смерть отца стала настоящей трагедией, совсем перестал со мной разговаривать. Когда-нибудь, когда пройдет больше времени, у меня будет разговор с детьми, но сейчас я просто стараюсь не касаться этой темы. Но и изображать из себя безутешную вдову тоже не могу. Я хочу наконец-то просто жить своей жизнью, не притворяться и не скрывать то, что чувствую.
«Я не могу видеть ее счастливое лицо»
Олег (28 лет)
Отца не стало совсем недавно, и я не понимаю, как мама может так себя вести. Да, возможно, у них последние годы были не лучшие отношения, но демонстративно показывать, что она будто бы рада произошедшему…
Мне тяжело это видеть. Отец любил меня. И сестру любил. Мать же теперь ведет себя так, будто для нее это праздник. Я не могу видеть ее счастливое лицо.
Однажды увидела, как я раскладывал его фотографии, хотел предложить ей поставить одну из них в рамку. И услышал: «Да я ненавижу его и видеть не хочу, убери». Я не могу сейчас встречаться с мамой и даже слышать ее голос по телефону. И, похоже, ей и не нужна особенно моя поддержка.
«Разрешить другому быть отличным от себя — очень важный навык в отношениях»
Анна Синицына, гештальт-терапевт
Ситуация, когда близкие люди поживают разный опыт и не могут разделить его друг с другом, действительно непростая. Для матери потеря мужа стала освобождением, и ей сложно понять горе детей. Так же как и сын в своем горевании не может понять чувства своей матери. Чего не хватает героям истории — это способности выдерживать столь большую разницу между ними.
Как разрешить себе испытывать те чувства, которые ты испытываешь, и при этом разрешить другому испытывать его собственные чувства?
То, что дети нашей героини имели позитивный опыт с отцом и чувствовали его любовь к ним, любили его, во многом заслуга их матери
Она смогла разграничить свои отношения с мужем и отношения детей с отцом. И да, у этого есть цена, они не в курсе ее жизни, каково это было для нее.
Хорошо, что у Ольги есть подруги, с которыми она может разделить свои нынешние чувства и переживания. Но ее дети потеряли отца, и сейчас не лучшее время ждать от них понимания. Скорее они нуждаются в поддержке.
Когда сын говорит, что ему кажется, матери и не нужна его поддержка, он прав. Ей не нужно сочувствие и разделение горя. Это он сейчас переживает горе потери. Его мать нуждается в том, чтобы с ней разделили радость освобождения, а это то, что он не способен ей дать.
Матери и сыну нужно признать, что сейчас они проживают противоположный опыт и не могут его разделить
Но это не значит, что они не могут услышать друг друга и быть рядом друг с другом. Чтобы близость сохранилась, как ни парадоксально, им нужно отказаться от того, чтобы быть в этой ситуации в одинаковых переживаниях, не ждать, что другой сможет чувствовать то же самое, что и он сам, признать, что не смогут получить друг от друга то, в чем очень сильно нуждаются.
Им надо пробовать брать поддержку в другом месте и не отвергать друг друга. Разрешить другому быть отличным от себя — очень важный навык в отношениях. Мы не можем быть во всем одинаковы. Если же переживать разницу как отвержение, то очень легко разрушить любые отношения, даже родственные. Человек может быть другим не потому, что он не любит, не понимает, делает назло, а просто потому, что он обладает другими потребностями, особенностями и опытом.
Надеюсь, что наши герои смогут видеть друг друга, сохраняя свою индивидуальность и право быть собой для себя и для другого.
