Выбрать психотерапевта: он или она

Часто будущие пациенты спрашивают себя и окружающих: «У меня сейчас конфликт с матерью, стоит ли мне идти на консультацию к женщине?»; «Я женщина. Моя личная жизнь — катастрофа, может быть, психотерапевт-мужчина поможет мне лучше?».

Мнение экспертов в общем случае сводится к следующему: это неважно. Сделайте так, как считаете правильным. В терапии играет роль лишь профессионализм специалиста. «Психолог профессионал во-первых, а мужчина или женщина — в-пятых», — подчеркивает системный семейный психотерапевт Анна Варга.

И все же предпочтения клиентов влияют если не на ход терапии, то на первый шаг. «Даже официанта в ресторане одни люди предпочитают своего пола, а другие противоположного, — замечает психотерапевт Виктор Каган. — Что же говорить о психотерапии, которая строится на отношениях между терапевтом и пациентом?

Когда пациент уже сидит передо мной, я, конечно, не услышу от него: «Знаете, я хочу работать с терапевтом-женщиной». Если для него это важно, он уже сделал выбор до прихода ко мне. Обычно я сталкиваюсь с такими предпочтениями, когда спрашивают совета об обращении за психотерапией. Если человек об этом не говорит, всегда сам спрашиваю его, прежде чем кого-то рекомендовать».

Однако история исцелений души показывает, что пол психотерапевта может оказаться в некоторых случаях важным фактором.

Любовь с первого взгляда

Обратимся к истокам психоанализа. В 1880 году соратник Фрейда, психиатр Иозеф Бройер принимал юную пациентку Берту Паппенгейм, известную в анналах психоанализа под именем Анна О.

Она страстно влюбилась в него, вплоть до воображаемой беременности. Ученый прекратил лечение и в попытке вернуть себе утраченное душевное равновесие отправился в путешествие в Венецию вместе с женой, которая в этой поездке забеременела… Не исполнил ли он таким образом желание Берты — хотя бы и с другой женщиной?

Несколько лет спустя Зигмунда Фрейда, который был в самом начале своих открытий в области бессознательного, тоже стала осаждать пациентка. Фрейд, заинтригованный этими необъяснимыми любовными порывами, разработал теорию переноса (трансфера) — той специальной связи, которая устанавливается между пациентом и его психотерапевтом.

Перенос — движущая сила психоанализа: он возвращает пациенту те чувства и душевные конфликты, которые он пережил, будучи ребенком, и которые обусловливают его взрослую жизнь. Психотерапевт становится для нас отцом, матерью или идеальным родителем, которого нам недоставало: это прошлое возвращается в наше настоящее.

«Я могу, например, осознать, что этот мужчина, которого я выслушиваю, стал для меня маленькой девочкой, — рассказывает психотерапевт Диана Пеллисоло, руководитель семинара о влиянии сексуальности в психотерапии. — Это осознание позволяет мне понять, что мой закомплексованный пациент страдает на самом деле от того, что он — не девочка, которую так хотела его мать».

Быть может, современные психотерапевты просто впадают в отрицание, когда утверждают, что их пол не играет большой роли? Фрейд в работе «Из истории одного детского невроза» отмечает, что пациенты-мужчины склонны развивать по отношению к нему враждебный перенос. А также добавляет, что мужчина-психотерапевт, когда к нему на прием приходят другие мужчины, рискует столкнуться с ненавистью, которую те испытывали к своему отцу в 5 лет, в фазе эдипова соперничества.

А в работе «О женской сексуальности» он утверждает, что психотерапевты женского пола скорее вызывают негативный перенос у своих пациенток. Зато, поскольку им легче дается роль заместителя матери, они скорее натолкнут своих пациентов — обоих полов — на воспоминания о ключевых моментах раннего детства.

Игры в соблазнение

«Женщины-психотерапевты признаются, что зачастую пациентки принимают в общении с ними соперническую линию поведения, начинают множить сексуальные приключения, чтобы доказать себе, что они более желанны, чем их психолог, — заявляет Диана Пеллисоло. — Многие признают, что их собственная женственность чаще подвергается сомнению, когда они принимают клиентов-мужчин. И порой им приходится вести борьбу, чтобы не позволить пациенту начать игру в соблазнение или в демонстрацию силы».

Что касается терапевтов-мужчин, они объясняют, что иногда отказываются от красивых и соблазнительных клиенток, опасаясь искушения. И что их могут вывести из равновесия пациенты-мужчины, которые ставят под сомнение их мужественность. Однако психолог уже в ходе образования учится осознавать свои чувства.

«Если психолог начинает кокетничать с клиентом противоположного пола и не замечает этого — это значит только то, что он плохо обучен, — убеждена Анна Варга. — Если же замечает, он не безнадежен — он может пойти к своему супервизору», то есть к более опытному специалисту, который поможет ему разобрать этот случай».

Пол или гендер?

Наши эксперты приходят к выводу, что для терапии пол терапевта не имеет большого значения, однако взгляды и привычки клиента влияют на его выбор.

«Бывает так, что обращается за помощью мама с сыном. Папы нет, а три бабушки есть, — рассказывает Анна Варга. — Все живут вместе. Вот здесь лучше, если будет терапевт-мужчина, потому что мальчик получит шанс доверительно поговорить с носителем мужской модели поведения. Но это не столько про терапию, сколько про расширение жизненного опыта для мальчика».

Что касается взрослых пациентов, то их предпочтения могут быть осознанно или неосознанно связаны с отношениями в родительской семье.

«Кому-то комфортнее в мягких поддерживающих отношениях, которых ждут чаще от женщины, — считает Виктор Каган, — а кому-то, наоборот, в твердом мужском стиле общения — другое дело, что анатомический пол терапевта вовсе не определяет его стиль общения. Все это проблемы в основном начала терапии, когда пациент и терапевт только знакомятся. Потом, если у пациента и терапевта складывается то, что называют «психотерапевтическим альянсом», это становится не так важно, чтобы об этом специально говорить».