Говорить об абьюзе тяжело. Упоминание о том, что многих из нас это коснулось лично, вызывает протест: «у меня все как у всех». Психолог Анжела Константинова считает, что порой даже само употребление слова «абьюз» — попытка с помощью иностранного слова отнестись терпимее к тому, с чем нельзя мириться, — насилию.
Оно страшит нас, мы прибегаем к отрицанию: «Насилие? Это происходит где-то, не у нас, не со мной. Это другие бьют детей, а я просто шлепаю». Но насилие поселяется в наших умах, отравляя повседневные отношения с близкими, отнимая здоровье. Как найти в себе смелость взглянуть правде в лицо?
Страх и трепет
Кажется, что наша жизнь ничем не отличается от жизни других. Иногда мы не можем осознать, что отношения, частью которых мы стали детьми, или те, в создании которых участвовали сами, разрушительны. Но если не сознание, то тело подаст сигнал бедствия.
«У меня были боли в желудке, беспокойный сон и хроническая усталость. Обращалась к гастроэнтерологу и неврологу. Те рекомендовали сходить к психологу. Я не понимала зачем, так как не видела у себя никаких проблем, — рассказывает 35-летняя Марина. — Психолог расспрашивал меня об отношениях с родителями и мужем, со свадьбы с ним прошло три года».
Марине казалось, что в ее отношениях нет ничего особенного. Просто ласковый и заботливый прежде муж постепенно стал угрюмым, ревнивым и раздражительным. Его реакции не были беспричинными, напротив, находилось множество поводов: «слишком яркий макияж», «тратишь время на пустую болтовню по телефону», «за те деньги, что тебе платят, проще дома сидеть».
Марина пыталась понять и исправить то, что она делает не так. «Сомнения в собственной ценности встречаются у каждой жертвы домашнего насилия, — поясняет психолог Ольга Вихарева, — и они сопровождаются не только неуверенностью, обидой и зависимостью от мнения окружающих, но также и чувством вины». Поэтому оскорбления и вспышки гнева, которые позволял себе муж, казались закономерными.
«Когда он начинал кричать, меня охватывал леденящий ужас. Периоды гнева сменялись милостью в виде спокойных вечеров, когда муж меня просто не замечал, а иногда было примирение с обещанием исправиться», — продолжает Марина. Круг ее общения стремительно сужался, пока не ограничился семьей. Тогда-то и начались проблемы со здоровьем.
Мы несем ответственность за самих себя. Эта мысль жертвам абьюза кажется странной
В ходе психотерапии выяснилось, что у Марины с детства сложилось искаженное представление о том, как устроена семейная жизнь. В родительской семье царил патриархальный уклад.
Отец все контролировал, управлял женой и детьми с помощью силы и обесценивания любых их поступков, достижений. «Детский опыт влияет на представления о «норме» и объясняет выработанную под воздействием страха и стыда привычку терпеть», — подчеркивает Ольга Вихарева.
Психолог помог Марине понять, что бывает иначе. Она стала учиться распознавать нарушение личных границ и отстаивать их, ощущать свою ценность. Затем последовал развод, проблемы со здоровьем прекратились. Страх остаться одной сменился печалью, которую еще предстоит проработать в психотерапии.
«Важный результат здесь — осознание того, что собственное благополучие — это всегда персональная ответственность», — комментирует Ольга Вихарева. Мы несем ответственность за самих себя. Эта мысль, такая очевидная для большинства из нас, жертвам абьюза кажется странной.
Где найти помощь
Те, кто страдает от насилия, испытывают чувство одиночества и уязвимости. Часто кажется, что спастись негде и не с кем даже поговорить о проблемах. Но выход есть!
На сайте собраны адреса кризисных центров по России: там можно получить поддержку и приют, проконсультироваться с психологами и юристами. База частных и государственных центров помощи содержится в специальном мобильном приложении «Насилию нет», там также работает «тревожная кнопка» для передачи сигнала близким: пользователь записывает контакты и текст экстренного сообщения. Как только он нажмет «тревожную кнопку», сообщение с заданным текстом и геолокацией автоматически отправится к указанным адресатам.
Телефон доверия для женщин, пострадавших от насилия: 8 800 7000 600. Он работает круглосуточно и бесплатно. Все разговоры конфиденциальны. Это номер центра «Анна»1, где также можно получить правовую помощь.
Обнаружить опасность
Одно из последствий долгого пребывания в отношениях насилия — сомнения пострадавшего и в своих силах, и даже в праве распоряжаться жизнью. Даже покинув одного насильника, они часто ищут спасения у другого.
«Ребенок, выросший в семье с патологическими процессами созависимости, чаще имеет внутриличностные конфликты. На моей практике это особенно проявляется у клиентов с паническими атаками: многие из них подвергались какому-то из видов насилия в детстве, — рассказывает Анжела Константинова. — А насилие бывает не только физическое, но и психологическое». В той или иной степени с ним знаком почти каждый из нас: «пока не съешь всю кашу, из-за стола не выйдешь».
Только поняв, что это злоупотребление властью, а вовсе не проявление любви, мы сможем не воспроизводить это поведение со своими детьми. Абьюз многолик: шантаж, угрозы, манипуляции, газлайтинг, социальная изоляция, экономическое насилие, то есть лишение финансовой свободы, присвоение заработной платы, запрет на самостоятельный заработок.
Свидетель насилия, даже если не подвергается физической опасности сам, переживает шоковую травму
«Неглектинг, то есть пренебрежение, создание опасных для здоровья и жизни ситуаций, к примеру рискованное вождение автомобиля, — также один из видов абьюза», — напоминает клинический психолог Александра Яурова.
Свидетель насилия, даже если не подвергается физической опасности сам, переживает шоковую травму. «В детстве меня не лупили, но я наблюдала, как отец бьет мать, — вспоминает 30-летняя Виктория, обратившаяся к психологу по поводу панических атак. — Он часто был раздражен после выпивки и хотел сидеть в тишине, а нас заставлял ходить на цыпочках».
Пережившие насилие часто не понимают, что именно они чувствуют, только осознают: что-то не так. В этом случае необходима помощь специалиста. «Он посмотрит на ситуацию со стороны, поможет найти ресурсы для принятия решения и действий, — объясняет Александра Яурова, — и не даст совершить ошибку, поскольку советы подруг или собственные домыслы часто держат нас в так называемом круге насилия, возникающем в отношениях между абьюзером и его жертвой».
Речь идет о том, что совершивший насилие может раскаиваться и сопереживать жертве, их отношения улучшаются вплоть до «нового медового месяца» в паре2, пока все не повторится.
Индикатор жестокости
«В отношениях с молодыми людьми я резко реагирую на любую жесткость, не могу такое терпеть, — рассказывает 27-летняя Елизавета. — Я чувствую несдержанность партнера и срывы, к примеру, когда он обвиняет меня: «Я проспал, потому что ты сама не встала раньше».
Хотя пару раз бывало, что я долго терпела и думала, что это потому, что живем в маленькой квартире и не хватает личного пространства, «у него сложный период на работе», «он просто волнуется за маму». Но это воспроизводится и при комфортных условиях на работе, и в хорошей квартире... В итоге я со своей стороны проявляю излишнюю осторожность».
Елизавета обратилась к психотерапевту, а затем к психиатру, поставившему диагноз «клиническая депрессия». «Я недавно нашла свои дневники школьных лет, и там на каждой пятой странице написано: «как я хочу умереть, как же мне хочется уехать от родителей».
У меня жестокий отец, но сейчас я себя обеспечиваю, с родителями вижусь по минимуму. Надеюсь, что, когда я стану мамой, мой ребенок будет самым счастливым и никогда не узнает, что такое депрессия», –говорит она.
«Елизавета сама уехала из дома, а могла быть «спасена» неким мужчиной и стать созависимой уже от другого абьюзера», — замечает Александра Яурова.
Насилие — проблема не только отдельных личностей, с которой должны разбираться они сами и психологи. Это вопрос о том, насколько общество нетерпимо к самому явлению, могут ли окружающие защитить и поддержать жертву, а не осудить за слабость.
Любой из нас в состоянии проявить внимание к тем, кто рассказал о своей беде, и к тем, кто еще не готов говорить, но читает и слушает, ищет выход.
В любви нет места страху
Можно ли сохранить отношения с абьюзером?
Мы редко чувствуем к близким что-то одно. Обычно все намешано в кучу: любовь, привязанность, обида. А с годами возникает мысль: «мы через многое прошли вместе».
Что делать, если в отношениях появилось насилие? «Для начала необходимо признать наличие проблемы, — подчеркивает психолог Ольга Вихарева. — Задайте себе вопросы: как я чувствую себя в этих отношениях? Какое у меня настроение большую часть времени? Какие мои потребности удовлетворяются? Каково мое физическое самочувствие?»
Жертве абьюза свойственно испытывать страх и вину за те отношения, которые ее разрушают. Иногда она ощущает себя полностью зависимой от домашнего тирана: в бытовом, финансовом и даже интеллектуальном плане. Круг насилия не дает вырваться на свободу: вслед за ударом могут следовать извинения, слезы, цветы и другие подарки. Возникает ощущение «медового месяца», но затем вновь придет боль. И этот круг со временем сужается.
Сохранить отношения с тем, кто применяет насилие, можно в одном случае: если он не только выразит готовность к трудной и долгой работе над собой вместе с психологом, но и непосредственно займется ею. «Если же речь идет о физическом и сексуальном насилии, выход один — оставить бесплодные надежды и заняться спасением своей жизни, — уверена Ольга Вихарева. — Часто в терапии токсичных отношений звучит одна и та же фраза: «Мне трудно уйти, я люблю его». Как отличить любовь от патологической зависимости? Просто — в любви нет места страху».
1 anna-center.ru
2 Концепцию «круга насилия» разработала американская исследовательница, психолог Ленор Уолкер, описав ее в книге «Избитая женщина» («The battered woman», 1979).
